Сага о копье: Омнибус. Том II
Шрифт:
— Мне скучно. Аша нервно шагала по комнате и, казалось, ничего не слышала.
— Что ж, — проговорил Тас, ударяя себя по коленям. — Я бы сказал, что мы загостились. Пора и честь знать. Он порылся в одной из своих котомок и извлек из нее набор отмычек, доставшийся ему по наследству.
— Я уверен, у Даламара и в мыслях не было запирать нас. Очевидно, дверь захлопнулась от сквозняка. Думаю, я смогу исправить эту оплошность. Забыв о скуке, Тас подошел к двери, достал одну из отмычек и приступил к священнодействию. Аша с интересом наблюдала за кендером.
— А куда мы пойдем, когда ты справишься с замком? Ты знаешь дорогу?
— Да, —
— Но тогда что толку, если мы выйдем отсюда. Все равно нам не пройти этой Рощей. Как ни крути — мы в ловушке! — с унынием в голосе заключила Аша. Тас задумался, — Я знаю, что нельзя войти в Рощу, но я ничего не слышал о том, что из нее нельзя выйти. Может быть, у нас вообще никаких трудностей не возникнет.
— Ты думаешь?
— Стоит попробовать. Тас энергично орудовал отмычкой. Худшее, что может случиться, — бессмертные вцепятся в нас и попытаются утянуть под землю, где в ужасных мучениях мы найдем свою кончину. У Аши округлились глаза.
— Так… так, может, лучше остаться здесь… подождать возвращения Даламара? — Она вернулась к столу и в совершенном отчаянии упала на стул.
— Получилось! — победно вскричал Тас. Замок громко щелкнул, Тас распахнул дверь. Из темноты на кендера смотрели белые, холодные глаза призрака.
— О… привет, — произнес Тас, слегка удивленный. Он не ожидал, что за дверью кто-то может быть.
— Закрой!.. Закрой скорее… пока это там!
— Всего лишь призрак, — бросил через плечо Тас и протянул для приветствия руку. — Здравствуй, мое имя Тассельхоф Непоседа… О-о, прости, понимаю: не имея рук, не так-то просто ответить пожатием. Надеюсь, тебя не очень огорчает их отсутствие… Но я, наверное, чувствовал бы себя некомфортно. И тем не менее рад знакомству… Как твое имя? Призрак не ответил, но бесплотные глаза чуть приблизились. В комнате стал явственно ощущаться могильный холод. Аша вскочила со стула и отбежала в дальний конец комнаты.
— Закрой дверь, Тас! Ну пожалуйста… закрой дверь!
— Все хорошо, Аша, — отозвался Тас, невольно пятясь перед призраком. Прошу тебя… Мы только собрались уходить… Немигающие глаза яростно задвигались взад-вперед.
— Нам пока не уходить? — догадался Тас. Возможно, призраку стало очень одиноко, и он решил провести часок-другой за приятной беседой. — Ты ведь один из бессмертных, не так ли?.. А знаешь ли ты властителя Сота? Сот — рыцарь-призрак, и он мой хороший приятель. В бесплотных глазах безошибочно угадывалась враждебность. Тас вдруг вспомнил: ведь Сот подбил Китиару на убийство Даламара. Это значило, что призрачный рыцарь вряд ли пользовался в Башне особым уважением.
— Кхе-кхе… ну не то чтобы приятель, — поправился кендер, отступив еще на шаг-другой. Призрак наступал, и холод становился все более ощутимым, пронизывающим.
— Скорее его можно назвать просто знакомым, — торопился объяснить Тас. — На самом деле он никогда не бывает
— Тас! — крикнула Аша. Кендер зацепился о низко свисавшую со стола скатерть и шлепнулся на пол. Призрак надвинулся на него, навис над ним и… вдруг исчез. Дверь захлопнулась. В комнате сразу потеплело. Аша только сейчас заметила, что вся дрожит.
— Что это было?
— Неимоверно груб, — проронил Тас, вставая с пола и отряхиваясь. — Могу со всей ответственностью заявить, что большинство бессмертных, с которыми мне приходилось сталкиваться, я не назвал бы разговорчивыми. Исключение — призраки из Омраченного Леса. Они охотно рассказывали о себе, своей жизни, о том, как их прокляли… ну, и все такое. Хотя говорили они с помощью Рейстлина. Они имели рты, но у них не было губ. Так забавно… У этого же и рта нет, потому он, наверное, и молчал… Рассказать тебе про Омраченный Лес? Поскольку Рейстлин твой отец и все…
— Я хочу только одного — выбраться отсюда! — оборвала Аша. Она все еще дрожала от холода и страха… и от злости. Почему нас держат здесь, словно узников? Не понимаю!
— Может быть, именно потому, что Рейстлин твой отец, — подумав, предположил Тас. — Даламар был учеником Рейстлина и по наущению совета магов шпионил за ним. Собрание не доверяло чародею-отступнику. Рейстлин обо всем этом знал и наказал Даламара, просверлив у него в теле дыры. Они до сих пор не зажили и причиняют боль магу. Но не вздумай говорить с ним на эту тему, если не хочешь, чтобы у Даламара испортилось настроение. Меня раз угораздило… Даламар намеревался убить Рейстлина, когда он, почти разделавшись с Темной Королевой, возвращался из Бездны; и именно тогда Карамон попытался пройти Шойкановой Рощей, а Танис собрался сразиться с властителем Сотом, но не смог, поскольку я выкрал у него магический браслет… Тас выпалил все это на одном дыхании. Ему даже пришлось сделать паузу, чтобы отдышаться. У Аши округлились глаза.
— И Рейстлин… то есть мой отец… он участвовал во всем этом? Ты мне ничего не рассказывал! — Девушка безвольно опустилась на стул. — Ничего удивительного, что Даламар мне не доверяет! Он никогда меня отсюда не выпустит!
Он… он даже может убить меня!
— Не думаю, — веско произнес Тас. — Более вероятно, что ты предстанешь перед Конклавом. Обещай, что в этом случае ты возьмешь меня с собой… Аша со стоном обхватила руками голову.
— Не хочу я идти ни на какое собрание! Хочу домой! Кендеру с его неистребимой склонностью и привычкой к странствиям трудно было понять девушку, но по опыту общения он знал: тоска по дому у людей являлась их слабым, уязвимым местом.
— Возможно, я смогу что-нибудь придумать, надо только поднатужить мозги…
Кстати, у тебя в сумке полно всякого магического барахла. Ты же сама сказала Даламару, что владеешь магией… Дочь Рейстлина должна уметь колдовать. Обожаю всякие магические штучки. Может, ты что-нибудь продемонстрируешь… Аша бросила нервный взгляд на свои вещи:
— Боюсь, у меня нет ничего такого, что бы могло помочь нам выпутаться.
— Ты сама не уверена. Давай посмотрим. Я тебе помогу определить, что может сгодиться, а что… так — дребедень. Тас был само великодушие. Я неплохо в этом разбираюсь. У людей глаза на лоб лезут, когда они находят у меня вещи, о потере которых даже не догадывались.