Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— Боюсь, что не могу ответить комлиментом на комплимент. — Кайрин отвечал в более спокойном тоне. — Этот эльф недостоин быть вашим регентом, Ваше Величество. Он не принадлежит к королевскому дому. Он на самом деле… вернее, он был… раньше он был просто магом, который служил в Шалостской Башне. Я знаю, это мой дядя Коннал просил Глав Семейств отдать этот пост ему, но…
Он замолчал, как будто не мог подобрать нужных слов. Но взял себя в руки и заговорил снова:
— Я скажу вам то, что не говорил прежде ни одной живой душе, Ваше Величество. Я почти уверен, что Глокоус имеет странную власть над моим дядей. Генерал Коннал — прекрасный
— Может быть, вы думаете, что он меня уже подчинил? Может быть, вам кажется, что вы были бы гораздо лучшим Беседующим-со-Звездами, чем я? — Сильван раскалялся от гнева.
— Я мог бы стать им, кузен. — Спокойное достоинство звучало в голосе Кайрина. — Глокоус мечтал сделать меня Беседующим-со-Звездами. Но я отказался. Я знал и вашего отца, и вашу матушку и любил их обоих. Трон нашей страны по праву принадлежит вам, Ваше Величество. Я не хотел быть узурпатором.
Сильван почувствовал мгновенный стыд от невысказанного упрека.
— Простите меня, кузен. Я сказал то, чего на самом деле не думаю. Но я все-таки полагаю, что вы ошибаетесь насчет Глокоуса. Им руководит только любовь к Сильванести и забота о благе страны. Тот факт, что он поднялся с самых низов до нынешнего высокого положения, говорит в его пользу. И не только в его пользу, но и в пользу вашего дяди, сумевшего разглядеть ценность Глокоуса для страны и не впасть в предубеждение против него из-за того, кем он был в прошлом, — как это прежде часто случалось с нами, эльфами. Моя матушка часто говорила, что мы вредили сами себе, не давая талантливым людям реализовать их возможности, судя о них по их происхождению, а не по способностям. Одним из самых доверенных военачальников моей матери был некий Самар, который начал свою службу рядовым солдатом.
— Если бы Глокоус пришел к нам с намерением улучшить жизнь нашего народа, то я первый поддерживал бы его, несмотря на низкое происхождение. Но все, что он сделал для нас, — это посадил магическое дерево, — Кайрин криво усмехнулся, — и возвел щит вокруг нашей страны.
— Но щит предназначен для нашей защиты, — запротестовал Сильван.
— Так же как тюремные стены предназначены для защиты томящихся за ними.
Сильван задумался. Он не мог сомневаться в том, что его брат говорит со всей искренностью и серьезностью. Но он не хотел слушать ничего, направленного против регента. По правде говоря, он чувствовал себя неуверенно перед той внезапно возникшей ответственностью, которую налагали на него его новые обязанности. И Сильвана успокаивала мысль, что кто-то станет давать ему советы и помогать в делах. И лучше всего, если это будет Глокоус, такой вежливый, предупредительный и очаровательный.
— Давайте не будем ссориться из-за таких пустяков, кузен, — предложил Сильван. — Я подумаю над вашими словами. А пока позвольте поблагодарить вас за то, что вы говорили от всего сердца. Я знаю, что это было нелегко. — И он протянул руку.
Кайрин
— Подумать только, я буду носить корону, которая когда-то украшала голову моего прадеда! — Сильван все еще не мог поверить в это.
— Так пусть она принесет вам больше счастья, чем принесла ему, — серьезно ответил Кайрин. Сохраняя печальное выражение лица, он вышел.
Сильван пожалел о его уходе; королю были приятны дружелюбие и располагающие манеры Кайрина, хотя он и чувствовал себя немного обиженным оттого, что тот испортил ему праздничное утро. От этого дня молодой король вправе был ожидать только радости.
— Он просто завидует, — сказал себе Сильван. — Что ж, это вполне естественно. На его месте я бы, наверное, испытывал такие же чувства.
— Ваше Величество, — доложил один из слуг, — я вынужден огорчить вас, начинается дождь.
— Ну и что вы думаете о нашем новом короле? — обратился генерал Коннал к своему собеседнику, поднимаясь по ступеням королевского дворца. Они направлялись в королевские покои, чтобы засвидетельствовать свое почтение правителю в утро коронации. Дождь превратился в ливень, всякий намек на солнце исчез.
— Я нахожу его неглупым, скромным и естественным, — с улыбкой ответил Глокоус. — Мне чрезвычайно приятно общаться с ним. А каково ваше мнение, друг мой?
— Он всего лишь молодой веселый пес, — пожал плечами генерал. — Думаю, он не станет доставлять нам хлопот. — Его тон смягчился. — Вы были правы, друг мой. И мы хорошо сделали, посадив его на трон. Люди уже обожают его. Я давно не видел столько радостных лиц вокруг. Весь город веселится. Все улицы убраны цветами, люди нарядились в свое лучшее платье. Празднества продлятся, по-видимому, несколько дней. Эльфы называют его появление чудом. Уже поговаривают о том, что больные изнуряющей лихорадкой почувствовали себя лучше. И всякие разговоры о том, чтобы убрать щит, прекратились сами собой. Теперь ни к чему его убирать.
— Да, мы вырвали с корнем семена мятежа, которые посеяли кираты в нашем благоуханном саду, — подхватил приятную тему Глокоус. — Они, возможно, воображали, что одержат над вами победу, посадив на трон потомка Лорака. Не надо лишать их этой иллюзии. Пусть себе радуются. Теперь у них есть король, и они наконец оставят нас в покое.
— И если по какой-либо случайности щит подведет нас, — Коннал бросил многозначительный взгляд на регента, — то мы сумеем без проблем управиться с матерью нашего юного короля. Представляю, как она ворвется к нам, вооруженная до зубов, во главе своего войска и обнаружит, что страной правит ее собственный сын. На это зрелище, право, стоило бы посмотреть.
— Возможно, стоило бы. — Глокоус, казалось, не находил эту идею особенно привлекательной. — Но я, например, вполне могу обойтись без лицезрения этой гадины. Ни на минуту не верю, что она согласится оставить его на троне. Этот приз она с удовольствием ухватила бы для себя. Но, к счастью, — он улыбнулся, хорошее настроение уже вернулось к нему, — ей никогда сюда не проникнуть. Щит не пропустит ее.
— Однако он пропустил ее сына, — возразил Коннал.
— Это не он, а я пропустил его сюда, — с нажимом напомнил Глокоус генералу.