Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Тела Палина и Даламара по-прежнему сидели на скамейках — в случае настоящего пожара они сгорели бы заживо, так и не издав ни звука. По приказу Мины оба чародея поднялись и направились к алтарю. Поравнявшись с саркофагом Золотой Луны, они замерли и снова уставились в пустоту.
— Вот! — с благоговением воскликнула Мина. — Чудо начинается.
Минотавр повидал на своем веку немало удивительных вещей — в основном после встречи с Миной, — но то, что предстало его взору сейчас, могло поразить даже самого искушенного зрителя.
С небес струился туман, сотканный из тысяч душ мертвецов.
Заметив пламя над Храмом, люди с громкими криками бежали к нему и умолкали при виде сотен драконьих черепов, несомых мглистыми руками.
Один за другим мертвецы приносили черепа и складывали их в кучу, которая вскоре выросла до размеров сгоревшей остроконечной крыши.
Во рту у Галдара пересохло. Ему было трудно говорить.
— Это черепа из тотема какого-то великого дракона, — крикнул он.
— Трех великих драконов, — поправила его Мина.
Гора черепов уже возвышалась над вековыми деревьями, а души мертвецов все продолжали доставлять свой странный груз.
— Это тотемы Берилл, Ская и Малистрикс. Когда-то Малис присвоила тотемы Бериллинтранокс и Келлендроса, а теперь мертвецы украли их у нее вместе с ее собственным.
Почувствовав дрожь в коленях и сильный приступ тошноты, минотавр ухватился за алтарь, чтобы не упасть. Он испытывал страх и не стыдился его.
— Ты похитила тотемы Малис? Драконица будет в ярости, Мина! Она выяснит, кто их забрал, и придет сюда!
— Конечно, — спокойно ответила девушка. — На это я и рассчитываю.
— Она убьет тебя! — задыхался Галдар. — Она убьет всех нас. Я знаю Малис. Никто не может противостоять ей. Даже другие драконы дрожат при одном только упоминании ее имени!
— Посмотри, Галдар, — сказала Мина.
Минотавр нехотя обернулся: воздвижение тотема было закончено, на вершине его теперь лежал череп маленького белого дракона. Души умерших ненадолго задержались, словно любуясь творением своих рук, а потом с гор подул холодный ветер и унес их в вышину.
Глазницы драконьих черепов засветились, и Галдару показалось, что он услышал сотни голосов, слившихся в хвалебной песне. Гору окутала какая-то расплывчатая тень, однако ее очертания быстро прояснились: сначала в пламени свечей заискрились разноцветные чешуйки, потом в воздухе забился огромный хвост, и вскоре все это слилось в фигуру громадного пятиглавого дракона. Впрочем, она оставалась привязанной к тотему, из которого выросла: как ни устрашали пять голов, они не были настоящими.
И вдруг из глазниц драконьих черепов ударила ослепительная вспышка света. Устремившись вверх, она озарила ночное небо от края до края, и тогда среди звезд появилась еще одна точка — пустой и немигающий глаз Божества.
Пятиглавый дракон больше не был призраком — он ожил.
— Сила тотема питает нашу
Она примет человеческий облик. Галдар наконец понял, зачем они тащили тело Золотой Луны через горы и долины Ансалона.
Последняя месть Такхизис… Она собиралась войти в тело женщины, которая боролась с ней всю жизнь, чтобы в ее облике дурачить и заманивать в свои сети доверчивых, наивных, невинных…
Снаружи до минотавра донесся гул голосов: это люди заметили новую луну в небесах и теперь взволнованно кричали: «Мина! Мина!»
Галдар попытался представить себе появление Мины перед верующими. Согретая их восторгом и любовью, она обратится к ним с просьбой восславить Единого Бога, сотворившего великое чудо, но никто не прислушается к ее словам…
«Мина! Мина!»
Повелительница Ночи действительно вышла на порог разрушенного Храма, и толпа взорвалась радостными криками, эхом разнесшимися по горам и наполнившими небеса.
Галдар взглянул на пятиглавого дракона, плававшего над тотемом и впитывавшего его силу, взглянул на Божественное Око в небесах, и ему вдруг захотелось убежать прочь, спрятаться под одеяло и уснуть мертвым сном… Да, сегодня ночью он нарушит свои правила, оставив Мину на попечение ее обожателей. Все равно она не нуждается в нем.
Внезапно до ушей Галдара долетел какой-то стон: это соламнийка лежала на полу, сжавшись в комок, и в ужасе смотрела на извивавшегося над ней монстра.
Теперь ей открылась правда.
— Поздно, — бросил ей Галдар, выходя из зала. — Слишком поздно. Для всех нас.
13. Беспокойные духи
Тела двух магов все еще пребывали рядом с янтарным саркофагом в Храме Сердца, именовавшемся теперь Храмом Единого Бога, но лишь дух одного из них — Палина — наблюдал за воздвижением тотема, символизировавшем возраставшее могущество Владычицы Тьмы. Второй дух исчез с появлением мертвецов, несших драконьи черепа, и Палин понятия не имел, куда подевался его товарищ по несчастью. Он заметил только, что отлучки Даламара стали практически постоянными.
Сам Маджере по-прежнему боялся расставаться со своим телом, однако за последние несколько дней он явно осмелел, подогреваемый тревожной (и мучившей всех без исключения мертвецов) мыслью о том, что момент пришествия Такхизис в мир неумолимо приближается.
Ее Темное Величество обладала бессчетным количеством всевозможных форм, но, имея дело с чешуйчатыми, предпочитала появляться в соответствующем облике. Сейчас ее огромное туловище увенчивали пять голов разных цветов и пород. У красной — самой страшной и воинственной — пламя вырывалось из ноздрей; у изящной, но оттого не менее опасной синей — из-под острых, как бритва, клыков. Коварная черная голова источала смертельный яд, от жестокой белой веяло леденящим холодом, а из пасти зеленой — хитрой и вероломной — текла тошнотворная пена.