Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Неужели его мать, Такхизис, обучила ее магии?
Нуитари задумался, но потом отмел эту мысль.
Такхизис терпеть не могла магии и не доверяла ей. Мир нравился бы ей гораздо больше, если бы в нем вообще не было никакой магии, потому что в магии Королева Тьмы видела угрозу собственной власти. Нет, Такхизис не учила Мину магии, и она совершенно точно не могла научиться ей у мистиков из Цитадели Света. И у Чемоша тоже.
Странно. Очень странно. Мина остановилась на середине предложения и подняла глаза на Бога:
— Хочешь, чтобы я
— Нет, этого вполне достаточно, — заверил Нуитари и взял у нее книгу.
— Я выполнила условие сделки. И заслужила час свободы. — Мина направилась к двери.
— Всему свое время, — возразил Бог, останавливая ее. — Мне некого приставить к тебе в качестве эскорта. Базальт оттирает испачканный пол, а Каэле, как я уже говорил, будет для тебя опасной компанией. Боюсь, тебе придется потерпеть меня еще некоторое время.
Нуитари решил поставить на Мине еще один эксперимент — его Черные Мантии заметили за ней некоторую странность. Он исподтишка налагал на нее заклятие — из простых, всего лишь погружающее в сон; такие каждый начинающий маг заучивает одними из первых. Нуитари мог бы наложить его в мгновение ока, но не хотел, чтобы Мина заподозрила его в том, что он подчиняет ее магией. Одну за другой он продергивал волшебные ниточки в ткань заклятия, опутывая смертную со всех сторон. Магия обволакивала ее, словно теплое одеяло, а Нуитари тем временем поддерживал обычный разговор, чтобы Мина не заметила, что он делает.
— Так ты ничего не знаешь о своем детстве, — сказал он, занимаясь своим заклинанием. — Согласно записям Базальта, когда тебе было лет восемь, тебя обнаружили на борту покинутого корабля, выброшенного на остров Шэлси неподалеку от Цитадели Света. Ты не помнила ничего, ни своего имени, ни своих родителей, ни того, что случилось с кораблем…
— Это правда, — подтвердила Мина, хмурясь. И добавила нетерпеливо: — Я не понимаю, какое отношение это имеет к происходящему сейчас.
— Мне просто интересно, дорогая. Тебя удочерила Золотая Луна, бывшая жрица Мишакаль, которая одной из первых приветствовала возвращение истинных Богов обратно в мир после Катаклизма. Именно она возвратила власть сердца в этот мир во время Пятой Эпохи. Золотая Луна была хорошая женщина, преданная женщина. Она принимала в тебе участие, любила тебя, как родную дочь.
Нуитари завершил сонное заклинание, набросил его на Мину и теперь наблюдал и ждал.
Мина сделала шаг и выразительно посмотрела на запертую дверь.
— Ты обещал мне час свободы, — сказала она.
— Всему свое время. В детстве тебя интересовало множество вещей, — продолжал Бог негромко, его удивление и недоумение все возрастали. — Ты славилась своей любовью задавать вопросы. Особенно тебя интересовали Боги. Почему они ушли? Куда они ушли? Золотая Луна скорбела по ушедшим Богам, и, поскольку ты любила ее, ты хотела ей угодить. Ты сказала ей, что пойдешь искать Богов и приведешь их обратно… Кстати, тебя не клонит в сон?
Мина
— Я не могу спать, во всяком случае, в этой дыре. Я по полночи хожу по комнатам в надежде утомиться и заснуть…
— Ты должна была рассказать мне раньше, что тебя мучит бессонница, — сказал Нуитари. — Я могу тебе помочь.
Он обратился к магии и выхватил из воздуха несколько розовых лепестков. Он был Богом, ему не требовалось собирать заклинание из частей, чтобы творить магию, но смертных всегда впечатлял сам процесс.
— Я могу наложить на тебя сонное заклятие. Тебе лучше прилечь, а то ты упадешь и ушибешься.
— Не смей применять ко мне свою гнусную магию! — закричала Мина сердито, надвигаясь на него. — Я не…
Нуитари подбросил в воздух розовые лепестки. Они падали рядом с Миной, пока он произносил слова своего сонного заклинания, того самого, какое только что пытался наложить на нее исподтишка.
На этот раз магия сработала. Глаза Мины закрылись. Она покачнулась и упала на пол. Наверняка, когда она проснется, у нее будут синяки на локтях и коленях и шишка на лбу, но он же предлагал ей лечь.
Бог опустился рядом с Миной, изучая ее.
Она, судя по всему, крепко спала, завернутая в волшебные чары.
Нуитари ущипнул ее за руку, выясняя, не притворяется ли она.
Мина не очнулась.
Бог Черной Луны поднялся на ноги, еще раз взглянул на Мину, а затем вышел из комнаты и снова мысленно пробежал глазами отчет Базальта.
«Мина устойчива к магии, — писал гном, — но только при одном условии: если не знает, что на нее наложено заклятие! — Базальт дважды подчеркнул последнюю часть предложения. — Если она подвергается воздействию магии, не зная об этом, заклятие, даже самое мощное, не имеет над ней власти. Однако если сообщить ей заранее, что сейчас на нее будет наложено заклятие, она немедленно подчиняется его действию, даже не делая попыток сопротивляться».
В конце Базальт приписал: «За несколько сотен лет, что я практикую магию, я никогда не сталкивался с подобным поведением объекта, как и мой коллега-маг».
Нуитари стоял перед дверью комнаты Каэле. Глядя сквозь стену, он видел, что полуэльф развалился на кровати, предаваясь послеобеденному сну. Бог постучал в дверь и властно окликнул мага. Его позабавило, как Каэле подскочил на кровати.
Полуэльф открыл дверь и, подавив зевок, произнес:
— Повелитель, я занимался, изучал заклинания…
— Должно быть, они у тебя записаны на внутренней стороне век, — съязвил Бог. — Сделай-ка хоть что-нибудь полезное — отнеси эту книгу в библиотеку.
Он бросил Каэле переплетенный в белую кожу том с заклинаниями Белых Мантий.
Тот рефлекторно поймал его.
С белой обложки посыпались желтые и синие искры. Каэле взвыл, уронил книгу на пол и сунул обожженные пальцы в рот.
Нуитари зарычал и, круто развернувшись на каблуках, зашагал прочь.
Все это было в высшей степени странно.