Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Затем, подобрав шлем, он напялил его и неуклюже поднялся на ноги. Он увидел Риса, по-прежнему лежащего на земле, и золотистые ленты, сброшенные Миной.
Крелл отломил от своих доспехов очередной костяной шип и протопал к Рису.
— Где она? — прорычал рыцарь. — Говори, чтоб тебя!
Он попытался ударить монаха, но Рис перевернулся и, перекатившись, ударил Крелла в защищенные костяными поножами щиколотки. Враг, споткнувшись, перелетел через тело монаха и ударился о каменный пол с такой силой, что задрожали колонны.
В горле у него что-то булькнуло, затем он с шумом поднялся на четвереньки и, опершись о
— Думаешь, ты такой умный, да, монах? — крикнул Крелл, замахиваясь. — Посмотрим, сможешь ли ты увернуться на этот раз!
Он уже собрался нанести удар, когда прямо из задымленного воздуха перед ним возникла женщина в алых одеждах. Ее внезапное появление ошарашило Крелла. Рука его дрогнула, и шип, не попав в цель, со стуком покатился по полу.
Госпожа Дженна кивнула покрытой капюшоном головой Рису, который воззрился на нее с не меньшим изумлением, чем Крелл.
— Для монаха ты ведешь весьма насыщенную жизнь, брат, — холодно заметила Дженна. — Прошу, позволь мне помочь тебе.
Произнеся магическое слово, она повелительно взмахнула рукой, и золотистые ленты, стягивавшие тело Риса, соскользнули на землю. Еще одно движение руки — и шар вместе с лентами оказался в фонтане. Освободившись от пут, Рис схватил эммиду и вскочил, чтобы встретиться лицом к лицу с Креллом.
Бывший Рыцарь Смерти считал, что он вполне в состоянии справиться с безоружным монахом, кендером и девочкой. Но о чародейке речи не было. Оказавшись в меньшинстве, Крелл решил позвать на помощь. Услышав настойчивый призыв своего хозяина, один из Костяных Воинов покинул поле сражения со жрецами Мишакаль и пришел на помощь Креллу.
Рис краем глаза заметил какое-то движение и предупреждающе крикнул.
Дженна, обернувшись, увидела минотавра, с ревом продиравшегося через сад. На первый взгляд могло показаться, что минотавра вывернули наизнанку. Скелет его находился поверх плоти и спутанной шерсти. Из ужасных открытых ран непрерывно сочилась кровь. Внутренности вывалились наружу. Горло было перерезано, единственный отвратительный глаз свисал из глазницы рогатого черепа, который теперь служил минотавру шлемом. В руке воин держал окровавленный меч. Вопя от ярости и боли, он ринулся прямо на Дженну.
Она отбросила заклинание, которое собиралась было произнести, — оно не подействовало бы против такого чудовища.
— Костяной Воин, — тихо заметила чародейка. — Должно быть, Чемош совсем отчаялся.
Замечание было интересным, но помогло мало. Дженне никогда не приходилось сражаться с Костяными Воинами, и у нее оставалось лишь несколько секунд, чтобы решить, как покончить с врагом прежде, чем он покончит с ней.
Уверенный в том, что надоедливая чародейка больше не представляет опасности, Крелл приготовился убить монаха. Он подобрал шип и недовольно заметил, что Рис взялся за посох. Азрик очень хорошо помнил этот посох. Когда монах был «гостем» Крелла в Башне Бурь, посох превратился в богомола. Насекомое прыгнуло на рыцаря, обхватило его своими отвратительными лапами и высосало его мозг. Тогда Крелл был еще Рыцарем Смерти и посох не причинил ему особого вреда, но он терпеть не мог насекомых, и ощущения были пренеприятные. Ему до сих пор снились кошмары про богомола.
Он яростно зарычал. Единственный способ
Дженне было некогда заниматься живыми. Ей пришлось сосредоточиться на мертвеце. Дженне приходилось читать о Костяных Воинах, но это было давным-давно, в годы ученичества. Со времен Короля-Жреца на Кринне не встречали этих тварей, да и тогда их видели весьма немногие. Чародейка решила, что в учебниках должны были содержаться указания относительно того, как убивать чудовищ, но если и так, она не могла ничего вспомнить. И у нее не было времени, чтобы хорошенько обдумать этот вопрос.
Воин-минотавр был уже совсем рядом. Подняв над головой огромную секиру, он со свистом опустил ее, намереваясь раскроить женщине череп. И ему бы это удалось, но именно в этот момент она перенеслась в другое место. Минотавр нанес удар призраку Дженны.
Настоящая Дженна мгновенно заняла безопасное положение за спиной минотавра, продолжая размышлять, как убить демона. Она надеялась, что враг будет по-прежнему нападать на призрак и даст ей время подумать. Она имела основания на это надеяться, потому что обычно живые мертвецы не отличались сообразительностью и могли рубить воображаемого врага, даже не поняв, в чем дело. Однако Чемош, должно быть, нашел способ усовершенствовать своих слуг. Когда первый удар пришелся по воздуху, Костяной Воин тут же развернулся и начал искать противника.
Минотавр сразу же заметил Дженну и, взмахнув секирой, с ревом устремился к ней. Но чародейка не дрогнула. Небольшая отсрочка позволила ей подготовиться, вспомнить слова заклинания и необходимые жесты. Это волшебство было опасным, и не только для нее, но и для Риса. Если ничего не получится, у нее не останется ни времени, ни сил для второй попытки, а Рис может пострадать от непредвиденных последствий. Молясь Лунитари, чтобы монах случайно не ослеп, Дженна вытянула руки и начала нараспев произносить магические слова.
Рис краем глаза видел, что Дженна сражается с кошмарным чудовищем, которого призвал Крелл. Монах ничем не мог помочь чародейке, перед ним самим стоял устрашающий враг, да и в любом случае он не думал, что она оценила бы его помощь. Скорее всего, монах просто помешал бы ей.
Рис покрепче схватил посох и бесстрашно взглянул в лицо врагу. Крелл был защищен костяными латами — Рис решил, что это кости убитых им жертв. Руки его были в крови. От него невыносимо несло смертью, и душа его была такой же отвратительной и прогнившей, как его тело.
Маджере известен как справедливый Бог, Бог дисциплины, который не поддается эмоциям. Людские ошибки печалят его, но очень редко сердят. Поэтому он учит своих монахов «милосердному послушанию», чтобы они могли останавливать тех, кто намерен причинить вред окружающим, и предотвращать жестокость, не поддаваясь при этом ярости и жажде мести. «Нужно наказывать, удерживать, но не убивать», — говорит Маджере.
И все же бывают моменты, когда сам Маджере приходит в ярость. Моменты, когда Бог больше не может смотреть на страдания невинных. Его ярость не безудержна, не разрушительна. Гнев его направлен на злодеев, и Бог контролирует себя, потому что знает — в противном случае гнев разрушит его самого. И поэтому он учит своих приверженцев пользоваться гневом как орудием.