Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Именно их возвращения я ждала больше всего. Рыцари Нераки с Галдаром определённо контролируют положение дел, хотя проявляют загадочную нерешительность. Легионером не удалось узнать точно, но, по косвенным признакам, видно, что люди чего-то ожидают. Особенно это касается рыцарей.
Мы говорили с тобой о том дне, когда Галдар и его человеческая марионетка перестанут нас интересовать. Я полагаю, что причина беспокойства рыцарей заключена в потере влияния на них Галдара. Возможно, тут прослеживается влияние Мины, хотя я не понимаю,
Слабость наших союзников может отрицательно сказаться на нашем вторжении, медлить нельзя. Поэтому я приняла решение двинуть легионы на эльфийскую столицу — мы должны предотвратить возможные действия эльфов. А они, без сомнения, скоро последуют, как только сильванестийцы разберутся в сложившейся ситуации.
Мы выступаем в течение трёх дней. Этот срок позволит тебе послать известие Нагроку, командующему силами людоедов во время отсутствия Лорда Голгрина. Ударив вместе с двух сторон, мы сломим любое сопротивление и захватим Сильваност, а затем двинемся на юг и займём весь оставшийся Сильванести.
Амбеон протянется поперёк всего континента…»
— Наконец-то это будет сделано… — Император отложил послание и посмотрел на пляшущие тени.
Но как его ни обрадовала весть Мариции, в другой руке Хотак по-прежнему держал скорбное известие о гибели Бастиана.
На него упала новая тень. Император поднял голову и увидел перед собой жену.
— Я пришла разделить твою печаль в этот скорбный час.
Не размышляя, Хотак положил письмо Мариции текстом вниз и поднялся из кресла, чтобы поприветствовать нежданную гостью.
— Нефера…
— Я пришла разделить твою печаль в этот скорбный час, — повторила супруга, подходя ближе. — И нахожу тебя разглядывающим, как ни в чём не бывало, рутинные донесения.
— Империя… не может ждать… Бастиан бы понял это. Я стараюсь не бросать дела.
— Понимаю, муж мой… Понимаю… — Нефера подняла руку и погладила его по лицу. Иссохшие холодные пальцы императрицы ласкали его, но Хотак не обнял супругу, хотя давно желал этого. Там, где раньше были её прекрасные глаза, теперь зияли две пропасти, от которых хотелось отпрянуть. Только его горячая любовь не позволила императору сделать этого.
— Я послал весть в Храм несколько часов назад, — сказал Хотак. — Но никакого ответа…
Она отстранилась, слегка пожав плечами:
— Мои жрецы знали, что я нахожусь в уединении, и никто не решился побеспокоить меня. Пожалуйста, прости и меня, и их. Как только я прочитала письмо, немедленно поспешила во дворец.
— Не извиняйся, любимая, ты здесь, и больше для меня нет никаких вопросов.
— Ты хотел изводить меня вопросами? — горько бросила верховная жрица.
Она повернулась, шелестя глухой накидкой, и посмотрела на их портрет, написанный ещё до восшествия Хотака на престол. Он красовался в полной броне легиона Боевого Коня и стоял, держа в одной руке секиру, а другой нежно обнимая её за плечи. Нефера, одетая в изумрудное платье, сидела в деревянном кресле, на её шее красовался кулон с чёрным силуэтом символа легиона мужа. В руках императрицы был шлем
Император проследил за её взглядом и тоже посмотрел на изображение, но тут же поспешно отвёл взгляд — не было сил сравнивать его прекрасную супругу с тем созданием, что стояло сейчас рядом.
— Как я узнала от Арднора, ты уже распорядился готовить похороны.
— Да, я назначил его ответственным за приготовления. Он благо для меня в этот час… испытаний.
— Он также сказал мне, что ты не хочешь, чтобы Храм принимал участие в общей церемонии.
— Нефера…
Но она взмахом руки показала, что ещё не закончила.
— Я тебя очень хорошо понимаю, муж мой. Но будь уверен, что Бастиану воздадут должное и в Храме Предшественников. Как его мать, я просто обязана заняться ритуалом. — Верховная жрица гордо и открыто посмотрела на супруга. — Кроме того, Хотак, если ты прибудешь на церемонию в Храм, то будешь удостоен чести лицезреть Бастиана.
Император не смог скрыть отвращения:
— Не начинай свои песни снова! Я уже говорил тебе, что не желаю видеть Колота, а уж тем более Бастиана!
К его удивлению, супруга ничуть не обиделась, лишь скромно поклонилась в ответ на его слова.
— Как пожелаешь… — Её взгляд пробежал по заваленному свитками столу. — Ну, раз ты занят, я покину тебя,…
Император вдруг порывисто шагнул к ней и почти схватил за руку, но в последнее мгновение замер.
— Нефера, не покидай меня. Ты мне очень нужна. Останься, — пробормотал он.
— Мы можем переговорить позднее.
— Нет… я имел в виду… не возвращайся в Храм… вообще никогда… Пожалуйста…
Тьма её глаз пронзила Хотака двумя острыми кинжалами.
— Может, попросишь ещё, чтобы я не ела, не дышала, не жила?
Хотак хотел прижать супругу к себе, но она отстранилась и холодно подала руку для поцелуя. В душе императора поднялась целая буря чувств, смешавшихся во все растущее безнадёжное отчаяние. Развернувшись, верховная жрица вышла из палаты, оставив императора одного в полутьме.
Он постоял мгновение, а затем вышел следом, обрушившись на стоящих в дозоре стражей:
— Почему никто не доложил о прибытии императрицы?! Я же приказал: в тот миг, когда её эскорт будет приближаться, немедленно уведомить меня!
— Но, император… — Легионер на мгновение запнулся. — Мы никого не видели! Мы понятия не имеем, как леди Нефера очутилась в ваших покоях.
— Вот через эту дверь, глупец!
— Он прав, мой император, — склонился второй страж. — Мы действительно не видели её.
Хотак внимательно посмотрел на часовых — они явно были трезвы и в своём уме… значит, сказали правду.
— Ладно, теперь смотрите по сторонам лучше, — пробормотал он и закрыл за собой дверь.
Медленно подойдя к столу, император принялся разгребать свитки, набросанные кипой на столешницу. Под ними лежал документ, посланный к нему с особой секретностью. Это была сводка донесений различных агентов, которую составил для него Джадар. С фактами, изложенными в послании, поспорить было нельзя, но они ранили его сердце не меньше известия о смерти Бастиана. Как ни старался Хотак мысленно их опровергнуть, ничего не получалось.