Сага о короле Артуре (сборник)

Стюарт Мэри

Сзади послышались чьи-то шаги; ноги разъезжались на поскрипывающей гальке. Артур обернулся, уже ожидая услышать раздраженный голос оркнейца, не скрывающего торжества при этом новом свидетельстве измены, но предположение его не оправдалось.

— Милорд, милорд! С принцем Гавейном плохо. Его лодка разбилась при высадке, и не успел он выбраться на берег, как его уже ранили. Похоже, он умирает.

— Отведите меня к нему, — потребовал король.

Гавейна вынесли на берег на носилках, сооруженных из разбитых досок потерпевшей крушение лодки. Расколотый

остов ее, зияя дырами, лежал перевернутым у самой кромки воды. А повсюду вокруг валялись тела убитых и раненых, точно кучи мокрой одежды.

Гавейн был в сознании, но не приходилось сомневаться: рана его смертельна. Лицо его покрылось восковой бледностью, дышал он судорожно и прерывисто.

Артур склонился над раненым.

— Ты как, племянник?

Бледные губы разомкнулись. Спустя некоторое время Гавейн прошептал:

— Не везет же мне. В самом начале войны…

Об этой войне он мечтал; можно сказать, ради нее и старался… Король прогнал непрошеную мысль и, склонившись ниже, смочил губы умирающего вином из собственной фляги.

Губы снова зашевелились.

— Что такое? Я не расслышал.

— Бедуир, — выдохнул Гавейн.

— Да, — недоуменно отозвался король, — С Бедуиром все в порядке. Говорят, он быстро идет на поправку.

— Бедуир…

— Гавейн, я знаю, тебе есть что прощать Бедуиру, но если ты просишь меня передать ему что бы то ни было, кроме слов прощения и дружбы, просишь ты напрасно, пусть и на смертном одре.

— Не то. Верните Бедуира. Надобен. Поможет вам убить… Мордреда… предателя.

На это Артур ничего не ответил. А спустя несколько мгновений понял, что ответ и не нужен.

Вот так, по-прежнему призывая к смертоубийству и распре, умер четвертый из сыновей Моргаузы. В живых остался только один. Мордред, его родной сын. Мордред, предатель?

Глава 8

Известия о сражении на южном побережье застали Мордреда уже в Камелоте. Подробностей не сообщалось. Памятуя о своем договоре с Кердиком, он собрал войско, поспешил на юг и воссоединился с армией западных саксов как раз тогда, когда прибыл второй запыхавшийся гонец с более полным, но странным рассказом о происшедшем.

Поведал он следующее: саксы, жители побережья, заметили, как появились Артуровы суда с войском на борту — вскорости после того, как боевые корабли, не сумев войти в гавань в устье реки Итчен, высадили переселенцев на защищенном от ветров мелководье за Тюленьим островом. Но почти тут же налетевшие тучи с туманом укрыли флот непроглядной пеленой. Новоприбывшие саксы, не на шутку встревожившись, не зная, чего ждать от приближающихся кораблей, поспешно переправили детей и женщин в глубь острова, подальше от берега, а сами встали в оборонительную позицию в пределах видимости сигналов маяка. Прибрежные жители, вышедшие навстречу соплеменникам, не замедлили их успокоить. Никакой опасности нет. Корабли верховного короля, неважно, на борту сам Артур или нет, ни за что не войдут в саксонские гавани, много лет назад отошедшие саксам

по договору.

Но не успели смолкнуть слова ободрения, как от маяка примчался запыхавшийся гонец. Под покровом бури корабли развернулись, пристали к земле и на берег уже высаживаются вооруженные воины — совсем рядом, чуть западнее. Очевидно, будучи заранее упрежден о новом наплыве саксонских переселенцев, Артур рассчитывал остановить их на море, но, потерпев неудачу, переправляет силы на твердую землю, чтобы перебить чужаков или взять их в плен. К тем, кто склонен был в этом усомниться — саксы-старожилы, и в их числе сам Кинрик, — новоприбывшие не прислушивались. Уж слишком велика была опасность. Если бритты шутить не намерены, если дать им время переправить на берег лошадей… все знают, чего стоит в деле Артурова конница!..

Так что саксы, невзирая на разобщенность и усталость, ринулись к берегу и сшиблись с Артуровым воинством. Завязалось кровопролитное сражение, завершившееся для саксов полным разгромом; и теперь из последних сил они в беспорядке отступают в глубь острова вместе с перепуганными жителями прибрежных деревень, преследуемые по пятам Артуром и его конницей. И, завершил посланец, искоса бросив на Мордреда недоверчивый взгляд, саксы — мужи, жены и дети — взывают к своему королю о помощи против Артура, нарушителя договоров, посягателя на принадлежащее им по праву королевство, убийцы законопослушных, мирных переселенцев.

Горестная повесть была изложена на грубоватом наречии саксонского поселянина. Сомнительно, чтобы Мордред понимал более одного слова из трех. Однако главное он уловил. Недвижно застыв рядом с Кердиком, принц ощущал, как по жилам его разливается холод, точно кровь сочится из тела и впитывается в меловую землю. Гонец договорил, Кердик открыл было рот, собираясь задать вопрос, но Мордред, впервые позабыв об учтивости, резко перебил:

— Верховный король? Он так сказал? Артур с ними сам?

— Да. Похоже, мы поторопились, принц Мордред! — отозвался Кердик, исступленным напряжением воли сохраняя самообладание.

— Вести верные?

— Верные.

— Это все меняет.

Мордред постарался выговорить это уклончивое утверждение как можно спокойнее, но в мыслях его царил хаос. То, что произошло, могло привести — уже привело — к непоправимому несчастью: для него самого, для королевы, для будущего Британии.

Кердик, пристально наблюдавший за собеседником из-под сурово сведенных бровей, коротко кивнул.

— Расскажите мне в точности, что произошло, — попросил Мордред. — Я почти ничего не понял. Есть ли хоть какая-то вероятность ошибки?..

— По пути, — отозвался Кердик. — Поезжайте рядом со мной. Времени терять нельзя. Похоже, что Артуру мало прибрежных деревень: он прогнал тамошних жителей в глубь острова и шлет в погоню конницу. Мы должны поспешить им на защиту.

Старый король пришпорил пони и, как только Мордред поравнялся с ним, пересказал слова гонца.

Едва дослушав, Мордред, нетерпеливо кусавший губы, взорвался яростью: