Сага о короле Артуре (сборник)

Стюарт Мэри

— Дамы? Королева Моргана тоже там?

— Нет, конечно! — Александр не заметил удивления мальчика, которого подобное предположение весьма позабавило. — Она не бывает с дамами! Я как раз ищу ее. Тут час назад прибыли всадники, и я думаю, они все в восточной башне.

— Они все?

— Ну да, госпожа королева и ее рыцари.

— В самом деле… — проговорил Александр, почувствовав нестерпимое желание вырвать свою прекрасную королеву из подобного общества.

Однако его удержали соображения приличия и еще одна внезапная мысль.

— Подожди еще

минутку, пожалуйста. Не скажешь ли, прав ли я — кажется, я слышал чей-то разговор, — ведь среди рыцарей королевы есть люди из Корнуолла?

Александр знал теперь, что королева Моргана вызнала его имя не с помощью каких-либо чар или волшебства; все, что она слышала, — это лишь несколько бессвязных слов, сорвавшихся в горячечном бреду, словно некий инстинкт помог ему удержать язык за зубами.

Для Морганы и для Бригит — и, надо полагать, для всего замка — он был «Александр Сирота», явно из благородных, но, вероятно, незаконнорожденный.

Сначала эта мысль вызывала у молодого человека раздражение, но потом это показалось ему романтичной чертой, достойной приключения, в которое он попал: без сомнения, когда-нибудь потом воспоследует излюбленная поэтами сцена узнавания, когда Александр будет явлен как истинный принц и достойный королевы возлюбленный. Дальше его мечты пока не заходили.

Но Александр знал, что не должен рисковать, сталкиваясь лицом к лицу с придворными Марка (которые могли бы заметить его сходство с покойным отцом), и тем самым подвергать опасности свою собственную семью, не говоря уже о Садуке и Эрбине, которые все эти годы хранили тайну бегства Анны и ее сына. Поэтому Александр с беспокойством ожидал ответа мальчика.

Ответ звучал успокоительно:

— Да, были. Двое людей короля Марка и еще двое из какого-то герцогства в Думнонии, с юга, но я забыл их имена. Их уже здесь нет. Они не из рыцарей королевы, они просто привезли послания и уехали — на прошлой неделе.

— Понятно. Что ж… Так ты говоришь, восточная башня?

— Да, сэр, но…

Мальчик запнулся, закусив губу.

— Что «но»?

— Простите меня, но я служу королеве и знаю, какие отданы приказания. Вам без толку идти в восточную башню. Все мы, слуги королевы, имеем приказ никого туда не пускать, пока госпожа держит совет со своими рыцарями. Попозже, во время обеда, я уверен, вам будут рады.

— Держит совет? Что ты разумеешь под этим выражением?

Голос Александра прозвучал резко, и мальчик в замешательстве пролепетал:

— Я только хотел сказать, они собираются… Я не знаю, о чем идет речь, откуда бы мне? Но она королева, пусть даже королевство у нее маленькое и ее называют пленницей, и у нее есть двор. Простите, господин…

— Я понял. Все в порядке. Как бы то ни было, мне нужна леди Лунед, а не королева. Спасибо, теперь тебе лучше поторопиться. Я сам найду дорогу.

Мальчик убежал.

Александр, посмотрев ему вслед, прикинул, как скоро он тоже сделается членом избранного и блаженного кружка, собирающегося в восточной башне. Недолго этого ждать, подумал он с удовлетворением, недолго.

Однако

необходимо было выполнить свой долг. Александр без затруднений добрался до покоев, где леди Лунед и ее женщины занимались рукоделием. Домоправительница приняла Александра с видимым удовольствием, остальные дамы также радостно приветствовали его счастливое возвращение к здоровью и прежнему виду.

Александр неоднократно извинился за столь продолжительный визит в столь неподходящее время, каковые извинения леди Лунед весьма мило отказалась принять, повторив, что рада видеть юношу своим гостем.

Необходимо заметить, что в ходе обмена извинениями и любезностями ни леди Лунед, ни Александр ни словом не помянули о завершении помянутого визита; Моргана со всей определенностью довела до сведения домоправительницы, которая боялась своей госпожи, что Александр должен остаться в замке.

А сам юноша пылал решимостью со всей юношеской самонадеянностью и всепоглощающей страстью, которую разожгли в нем зелья и завлекательные уловки Морганы, с головой — и прилюдно — уйти в свой первый настоящий роман. И какой роман! Подобно всем своим сверстникам, он заводил иногда интрижки на стороне, но что в сравнении с этим мимолетные увлечения юности! Это совсем другое: женщина, прекраснее которой ему не доводилось видеть, королева, сестра верховного короля! И Александр, ее избранник (как сам он считал), желал теперь только разделить с ней ложе и стать ее признанным любовником в глазах всего света — или, по крайней мере, в глазах других юных рыцарей ее «совета».

В тот же вечер последнее и было проделано со всей недвусмысленностью на глазах у всего замка. Во время обеда в трапезной Александра усадили по правую руку от королевы. С другой стороны от него устроилась одна из придворных дам королевы, пожилая женщина (все приближенные к королеве женщины были либо старухи, либо дурнушки), которая большую часть внимания уделяла содержимому своей тарелки.

Леди Лунед сидела по левую руку от королевы; говорила она мало, и Моргана ее почти не замечала. Сама же королева облачилась словно для триумфального пира: в кремово-белое платье, усыпанное искрящимися алмазами. Ее темные волосы были уложены в высокую прическу, украшенную драгоценностями и ниспадающим прозрачным покрывалом, а лицо, умело подкрашенное, в свете свечей было лицом двадцатилетней девушки.

Более ослепительных посулов Александр не мог бы и желать. Небольшой зал заполняли придворные из свиты королевы и несколько дам леди Лунед и Морганы. Воины верховного короля держались не на виду, и можно было подумать, будто проводишь время в славной компании, пирующей в зале у какого-нибудь лорда. Завязалась беседа, звенел смех, собравшихся обносили вином и угощением, однако нетрудно было заметить, что кое-кто не сводит глаз с Морганы и красивого молодого человека рядом с ней.

Королева вознаградила их ожидания. Она говорила почитай что только с Александром, склоняясь к нему совсем близко, а ее рукав или рука время от времени касались руки или рукава юноши.