Сага о короле Артуре (сборник)
Шрифт:
Сперва надо бы добавить последнюю молитву к череде сбивчивых посланий, что нынче ночью ушли от Алисы к ее Богу. Совсем простенькую молитву — за душу того несчастного, который едва не убил ее и собирался, в силу какой бы то ни было причины, убить Хлодовальда.
И Господь Алисы ответил ей — так, как Он счел нужным. Девушка крепко уснула и не услышала громкого плеска, когда спустя какое-то время тело швырнули за борт.
Глава 23
Дело близилось к полудню. Алиса с отцом стояли на палубе, наблюдая, как берега реки отступают все дальше, а эстуарий расширяется навстречу открытому
Сам Ансерус переночевал на палубе, уступив собственную каюту принцу. Отец Ансельм не смыкал глаз, дожидаясь его пробуждения, а стража, удвоив бдительность, дежурила у сходного люка.
— Да только теперь принцу ничего уже не угрожает, — проговорил Ансерус. — Нет никаких сомнений в том, что парень выложил все как есть. Он и впрямь из судовой команды; до него дошли слухи об убийствах и о том, что королева Хродехильда якобы утратила влияние на сыновей. Он и возомнил, что Хлотаря вскорости провозгласят королем Орлеана, а достояние королевы, включая «Меровинга», отберут заодно с королевством. По недоброй случайности он нес вахту, когда на корабле появился Джошуа. Видя, что Джошуа отнес ребенка вниз, а сам вернулся на палубу переговорить со мной и с капитаном, видимо оставив Хлодовальда одного в моей каюте, негодяй решил не упускать шанса. Он задумал убить ребенка, а потом потребовать награду у короля Хлотаря. Он предполагал прихватить с собою какую-нибудь вещицу в подтверждение того, что принц мертв, а потом спрыгнуть за борт и вплавь добраться до берега — если помнишь, в том месте река неширокая. Так вот, сменившись с вахты, он спустился вниз с кувшином подогретого вина — якобы это я распорядился отнести его мальчику, — а стража его пропустила, зная, что свой.
— И он напал на меня, перепутав с Хлодовальдом?
— Так он утверждает. Ты стояла на коленях на кресле под портом, запахнувшись в халат, с распущенными по плечам волосами, так что он принял тебя за ребенка, который взобрался туда, дабы выглянуть наружу. Он зажал тебе рот, не давая позвать на помощь, и стащил с кресла, чтобы заколоть. И обнаружил, что схватил не ребенка, а юную деву. Тут мальчик проснулся и закричал. А остальное ты знаешь.
— Не все. Этот человек, надо полагать, мертв?
— Да.
Алиса помолчала мгновение, потупив голову и поглаживая рукою отполированный корабельный поручень.
— Это Хлодовальд его убил?
— Нет, что ты. Тот удар наобум пришелся как нельзя удачнее: рассек сухожилия на запястье нападающего, так что он выронил кинжал. А как только первый испуг прошел и мальчик понял, что произошло и где он находится, что он в безопасности на корабле королевы, он охотно согласился оставить все на нас с капитаном. Разве что…
— Да, отец?
— Разве что настоял, чтобы перед смертью этого человека исповедали и отпустили ему грехи.
— Этого Хлодовальд потребовал?
— Да.
— Ох, — еле слышно вздохнула девушка. И тут же подняла взгляд. — Ну что ж, будем надеяться, что все позади и этот человек не солгал. Если, конечно, он и впрямь действовал по своему произволу, а не подослан Хлотарем и прочими дядьями.
— Думаю, здесь мы можем не сомневаться. В этом он сознался сам, без принуждения.
Алиса вздохнула снова, на сей раз облегченно.
— Выходит, где Хлодовальд, они не знают. Благодарение Господу! Все и впрямь обошлось, мальчик в безопасности, и совсем скоро мы будем дома… Уж и не знаю, как он там устроится,
— Только то, что сам знает. Он был при королеве в числе прочих челядинцев, когда Хильдеберт и Хлотарь прислали за мальчиками, якобы для того, чтобы подготовить их к коронации. А потом вдруг является один из Хлотаревых прихлебателей, по имени Аркадий, и объявляет королеве, что мальчиков схватили, отделили от воспитателей и от слуг и заключили под стражу — до тех пор, пока не отрекутся от притязаний на отцовские земли.
— А как же спасся Хлодовальд?
— К тому времени его уже переправили в тайное убежище. Его воспитатель заподозрил неладное и вместе с еще одним слугою поторопился увезти мальчика. Они побоялись вернуть принца обратно к королеве Хродехильде, но слуга отправился известить королеву, а она послала Джошуа доставить принца на юг, к «Меровингу», и поручить моим заботам. Они поехали окольным путем и добрались без помех, а воспитатель поскакал назад, к королеве, сообщить ей, что ребенок в безопасности.
— Так что королева вскорости узнает, что мальчик с тобой и уже на пути в Британию?
— Да. Королева заклинала меня поместить ребенка в какую-нибудь святую обитель. Кажется — это уже со слов Джошуа, — Хродехильда всегда надеялась, что младший из принцев обратится к монашеской жизни, а теперь, видимо, иного выхода у него и нет.
— Если он сам того захочет.
— Воистину так. Очень может быть, что мальчик обуреваем жаждой кровавой мести. Для Меровинга это в порядке вещей. Пока мы не переговорим с ним, ничего утверждать нельзя. Однако похоже на то, что до поры до времени монастырь для него — лучшее убежище.
— Монастырь Святого Мартина?
— Почему нет? От Розового замка до него рукой подать, и я сам скоро в нем затворюсь. Мы можем заночевать там по пути домой, и я переговорю с аббатом Теодором. Ох, глянь-ка, вон там, вдали, у горизонта — это, верно, уже Нант. А вот и Джошуа: он спустится вниз, разбудит принца и пригласит его разделить с нами трапезу. Надо бы с ним поделикатнее, Алиса. Одному Господу ведомо, что за горе и страх довелось пережить этому ребенку.
— Он совсем еще дитя, — практично отозвалась Алиса, — и, надо полагать, изрядно проголодался. Так что, думаю, Господь нас не оставит.
В большой каюте не было никого, кроме слуг. Они накрыли стол, а затем, по слову герцога, исчезли. Едва за ними закрылась дверь, как отворилась дверь внутренняя и вошел Хлодовальд в сопровождении отца Ансельма.
На мгновение всем показалось, что перед ними — Теодовальд: светловолосый мальчуган, хрупкий, но гибкий, как ивовый прутик. Те же стремительные движения, та же гордая манера держаться. Те же широко посаженные синие глаза, тот же выдающийся вперед нос, что у взрослого оформится в орлиный, вот только линия губ мягче, чем у старшего принца, и, по вполне понятной причине, этот ребенок не унаследовал братской озорной самоуверенности.
Он умылся и, как смог, привел себя в приличный вид, однако одет был по-прежнему в рубашку и тунику, изрядно перепачкавшиеся в пути: видимо, никакой другой одежды для беглеца в спешке прихватить не удалось. Хотя день выдался теплый, принц по-прежнему кутался в темный плащ, надвинув капюшон на самый нос.
Священник склонился к ребенку, прошептал ему что-то на ухо и, поклонившись герцогу, удалился. Мальчик нерешительно остановился в дверях.
Улыбнувшись, Алиса приподняла крышку над блюдом.