Сага о людях из Лаксдаля
Шрифт:
XLII
После этого Кьяртан и Болли расстались. Гицур и Хьяльти отплыли из Норвегии, и путешествие их прошло благополучно. Они прибыли на острова Вестманнаэйяр во время альтинга и переправились в Исландию. Там они собирались и совещались со своими родичами. После этого они отправились на альтинг, и проповедовали новую веру перед народом, и держали долгие и красивые речи. Тут все люди в Исландии приняли новую веру.
Болли после тинга отправился в Хьярдархольт с Олавом, своим родичем. Олав принял его очень дружелюбно. Болли поехал в Лаугар, чтобы развлечься, после того как он короткое время побыл дома.
– Что же касается Кьяртана, то, по правде сказать, о нем можно сообщить лишь самые лестные вещи, потому что он при дворе конунга Олава, и его ценят там больше, чем всех других мужей. И я не буду удивлен, если мы здесь, в Исландии, не увидим его и будущей зимой.
Гудрун спросила, нет ли тут какой-либо другой причины, кроме дружбы с конунгом. Болли сказал, что люди говорили о дружбе Кьяртана с Ингибьярг, сестрой конунга, и сказал, что, по его мнению, конунг охотнее даст ему в жены Ингибьярг, чем отпустит его, если он должен будет сделать выбор. Гудрун сказала, что это хорошая новость.
– Потому что хорошей женщиной должна быть та, которая достойна Кьяртана.
После этого она прекратила разговор, пошла прочь и очень покраснела. Однако кое-кто сомневался, так ли по вкусу была ей эта новость, как она хотела показать.
Болли пробыл дома, в Хьярдархольте, все лето и пользовался большим почетом после своего путешествия. Все его родичи и те, кто знал его, высоко ценили его доблесть. Болли привез также много добра. Он часто приходил в Лаугар и беседовал с Гудрун. Однажды Болли спросил Гудрун, что бы она ему ответила, если бы он посватался к ней. Тогда Гудрун сказала поспешно:
– Ты не должен об этом говорить, Болли. Ни за одного человека я не выйду замуж, пока жив Кьяртан.
Болли отвечал:
– Тогда, думается мне, ты не один год просидишь без мужа, если будешь ждать Кьяртана. Он воспользовался бы случаем и передал бы со мной какое-нибудь поручение тебе, если бы это дело казалось ему важным.
Они обменялись еще несколькими словами, и каждый остался при своем мнении. После этого Болли поехал домой.
XLII
Через некоторое время после этого Болли повел разговор с Олавом, своим родичем, и сказал:
– Пришло время, родич, когда я почувствовал желание прочно осесть и жениться. Мне кажется, что я теперь уже совсем взрослый. И я хотел бы получить от тебя помощь и поощрение словами, потому что большинство людей здесь придают большое значение твоим словам.
Олав отвечал:
– Я полагаю, что не найдется женщины, для которой не было бы честью твое сватовство. Но ты, наверное, не стал бы говорить со мной, если бы не решил заранее, о чем поведешь речь дальше.
Болли отвечал:
– Я не хотел бы свататься в чужих краях, пока имеются достойные невесты поблизости. Я хочу посвататься к Гудрун, дочери Освивра. Она первая среди женщин.
Олав сказал:
– Это такое дело, в которое я не хочу вмешиваться. Тебе, Болли, известно не менее, чем мне, что говорили о любви между Кьяртаном и Гудрун. Однако если это так важно для тебя, то я не буду тебе препятствовать, если уже имеется согласие Освивра. Говорил ли ты что-нибудь Гудрун?
Болли отвечал, что он уже однажды
– Я надеюсь, – сказал он, – что Освивр будет иметь первое слово в этом деле.
Олав сказал, чтобы он поступал так, как ему кажется лучше.
Вскоре после этого Болли отправился из дому, и с ним сыновья Олава, Халльдор и Стейнтор. Их было всего двенадцать человек. Они поехали в Лаугар. Освивр принял их хорошо, а также его сыновья. Болли сказал Освивру, что хочет с ним поговорить, и приступил к своему сватовству, и просил Освивра отдать ему в жены Гудрун, его дочь. Но Освивр отвечал следующее:
– Как ты знаешь, Болли, Гудрун – вдова, и сама распоряжается собой. Однако я поддержу твое сватовство.
Освивр пошел к Гудрун и сказал ей, что приехал Болли, сын Торлейка:
– Он сватается к тебе. Тебе решать в этом деле. Но если ты хочешь меня послушаться, мое желание, чтобы Болли не было отказано.
Гудрун отвечала:
– Быстро решаешь ты это дело. Болли однажды уже говорил об этом со мной, и я ему ответила полным отказом, и таково мое намерение и сейчас.
Тут Освивр сказал:
– Многие решат, что в тебе больше говорит гордость, нежели благоразумие, если ты откажешь такому человеку, как Болли. Но пока я жив, я должен нести заботу о вас, моих детях, по той причине, что я вижу дальше и яснее, чем вы.
И поскольку Освивр был так недоволен, Гудрун не осмелилась противиться ему и согласилась, хотя и с большой неохотой. Сыновья Освивра очень уговаривали ее. Родство с Болли казалось им очень выгодным. Долго ли коротко ли шла речь об этом деле, но в конце концов все договорились и состоялась помолвка, а свадьба была назначена на первые зимние ночи. [34] После этого Болли поехал домой, в Хьярдархольт, и рассказал Олаву о своей помолвке. Тот проявил мало радости по этому поводу. Болли оставался дома до тех пор, пока не настало время ехать на свадьбу. Он пригласил Олава, своего родича, но тот не спешил согласиться, однако все же приехал по просьбе Болли. Свадьбу праздновали в Лаугаре с большим великолепием. Болли оставался там в течение всей зимы. Совместная жизнь Болли с женой была не особенно счастлива по вине Гудрун.
34
Первые зимние ночи – три первые дня зимы. Время измерялось количеством ночей, а не дней, зим, а не лет.
И когда пришло лето, то корабли поплыли из одной страны в другую. Тут в Норвегию пришла весть из Исландии, что там все приняли христианство. Конунг Олав обрадовался этому и дал разрешение всем исландцам, которых он держал как заложников, ехать, куда они пожелают. Кьяртан ответил, – потому что он был первым среди всех людей, которых держали как заложников:
– Велика наша благодарность. Мы намереваемся этим летом посетить Исландию.
Тогда конунг Олав сказал:
– Я не возьму обратно свои слова, Кьяртан. Однако они были сказаны, пожалуй, другим людям, а не тебе, потому что, думается нам, Кьяртан, ты здесь скорее был гостем, чем заложником. Хотел бы я, чтобы ты не высказывал пожелания уехать в Исландию, хотя у тебя там есть знатные родичи, потому что от тебя зависит занять такое положение в Норвегии, какое не было бы возможным в Исландии.