Сага о сотнике. Перстни легатов.
Шрифт:
– Это фальшивка, вам так же врут, как и тем бедолагам, которые идут за исполнением желания. Мы не будем Камень утаскивать. Мы захватим весь четвертый блок, а их головы на колья наденем. И будем вокруг них до упаду танцевать.
– Хорошая мысль, лишь бы сил хватило, - улыбается Ирокез.
С нами свет Темной Звезды. Всех живьем в «холодец» буду медленно засовывать.
– Поправляйся, - говорю, - у нас потери большие, каждый ствол на счету.
Вышел я из палаты, и двинулся выход искать.
– Умник, ты главное, не забудь мне напомнить,
– Тогда не надо снимать. Мы получим доступ к новой информации, это – прекрасно!
– Во многих знаниях есть множество печалей, давным-давно сказал царь царей Экклезиаст. Почему-то я склонен ему верить. Запутался в коридорах, зажги мне на тактическом экране маршрут.
Он мне пунктиром дорогу на схеме высветил, иду, простачок доверчивый и прихожу к своей палате.
– Все, - говорю, - огорчил ты меня. Сейчас пойду на склад, получу простой электронный блокнот и буду в него анекдоты и мемуары записывать. Раз ты со мной так жестоко обходишься, я тебе адекватно отвечу.
– Эй, успокойся, какой еще блокнот при наличии меня. Просто тебе надо отдохнуть. Хотя бы день.
– Нам надо ребятам похороны устроить. Скрипу, Бронзе, Саваде и Данцигеру, Билли Донновану и Ковбою. Нельзя людям бесконечно врать, а тут повод подходящий. Будем считать, что они все в танке сгорели.
– А Белый Пес? Он у нас один тогда останется.
– Не будем его хоронить, Лис и Ходок расстроятся. Выводи меня, - требую.
Пришла ко мне медсестра с новой одеждой, костюм – офицерский камуфляж «Пустыня». Мой размер естественно. Ботинки мои старые, просто почищенные. И клинок гвардейский в ножнах на ремне. Пока одевался, весь взмок, но держусь. А то позвонит сестренка генералу, тот может и караул к дверям палаты поставить. Я знаю его.
Выбрался из госпиталя, шагаю по базе. На месте проходной ровная площадка и тент от дождя растянут. С дежурным по КПП прозрачная девочка разговаривает. Одни волосы до пояса.
– В чем дело, сержант? – спрашиваю.
Он быстро у оператора мою личность уточнил, козырнул.
– Пан подполковник, с погибшими военнослужащими и их родственниками в городской комендатуре занимаются, похоронами и выплатами, все дела, - докладывает.
Точно, у нас потери от первого залпа батарей ракетных огромные. Две казармы накрыло. Ладно, днем, человек сорок погибло: караул, дежурный, дневальные. А ночью счет бы на сотни шел.
– Ночью им никто бы развернуться не дал. После 20.00 патрули остановившийся транспорт проверяют. Даже разгрузиться бы не успели, - Умник мне шепчет. – Нет, ты вслух не разговариваешь, я твои биотоки мозга расшифровываю. Ты же хотел, чтобы я мысли читал.
Приплыли.
– А списка потерь по специальному сектору у нас нет, - сержант продолжает. – А девушка интересуется.
– Кто вам нужен? – говорю.
– Завхоз, - отвечает и краснеет мило.
Это любовь.
–
Пусть успевают встречаться, пока живы. У мертвых ничего нет, кроме памятников. Умник уже всем передатчики новые раздал, связь наладил. Уточнил у него, где Завхоз находится. Вся стая сектора на спортплощадке молодняка сидела. Девять псов и Елена с Завхозом. Тут сюрпризы были неуместны, предупредил их о нашем появлении.
– Майор Багрова, следую к вам в сопровождении гражданского лица.
Поэтому нас уже ждали. Первые на гостью щенки напали. Облизали, обнюхали, стали в игры вовлекать. Потом она с Завхозом обнялась. А Ленка ко мне прижалась.
– Ой, как я испугалась!
Тихо, понемногу отпускать меня стало.
– В Рим, - говорю, - завтра полечу, кто со мной?
Молодежи мои планы не интересны, они бочком к общежитию продвигаются. Псы на их маневр смотрят. Вот и стоят, кажется на месте, а с каждой секундой все дальше и дальше.
– Сейчас в кровать упадут и до утра без перерыва. А мы что делать будем?
– Завидовать, - отвечаю. – Меня лекарствами напичкали, сам стою с трудом.
– Бедненький, - говорит Багрова почти человеческим голосом.
Значит, хитрость задумала или клянчить чего-нибудь будет. И точно.
– У тебя ведь место заместителя в отделе освободилось? Возьми меня.
– И неоднократно. Прямо на столе. Уж мы там поработаем на страх «Монолиту».
– Я серьезно. Кто пленных допрашивать будет?
– Ирокез был последним, кого в плен взяли. Больше такого не повторится. Клянусь.
Посмотрела Леночка мне в глаза и дрогнула. Отстала. Сели мы с псами вокруг костра, музыку негромкую включили, и я опять уснул. Что мне Умник в стакан накапал?
С самого утра суета началась. Из Киева тело Скрипа привезли. На мертвых я в это лето насмотрелся, таскал трупы, особенно не переживая, но с гробом лично столкнулся впервые. Караул почетный выстроили, три залпа дали, сыграли гимн.
Скрипа и сопровождающую свиту в транспортник военный посадили, пусть видят в Европе нашу технику. Умник столько груза приготовил, мой маленький самолет не взлетел бы. Я в парадной форме неуверенно себя чувствую. Везде жмет, все тянет, награды звенят на каждом шагу. Ладно, нам бы день простоять.
Взлетели. Изучил протокол церемонии. Папа к Скрипу с уважением отнесся. Решили его хоронить с императорскими почестями. На Форуме Трояна уже погребальный костер сложили. Там с вечера караул стоял. Портреты погибших у обелиска установили. Народ вокруг толпился, но все было в рамках приличий. Уличная преступность в Риме была побеждена. И в Неаполе тоже. Все карманники на работу во Францию ездили. Вахтовым методом. Неделю там воруют, потом дома сидят, пока деньги не закончатся. В прекрасной Галлии все чаще слышались разговоры об имперском правосудии, справедливом, скором и беспощадном.