Сага о Тёмных Тамплиерах.
Шрифт:
Они осторожно разделились, и каждого из них заполняла теплота.
— Значит, то, что сказала женщина терранов, — правда.
— Правда. Замару необходимо найти и спасти — как и Джейкоба Ремси. Он друг протоссам. Мы понесли такие огромные потери. Прискорбно, если он станет еще одной жертвой.
Ришагар кивнула.
— Вершитель Селендис захочет поговорить с тобой. И с тобой, Корлендир, — добавила она, включая в разговор другого протосса. — После того как она встретится со всеми вами, вы сможете уйти.
— И куда же?
Корлендир был зол.
— Это не наш дом. Наш дом лежит
— Вершитель Селендис тоже страстно желает вернуть наш родной мир, — кивнула Ришагар, и ее спокойствие резко контрастировало с возбуждением Корлендира. — Как только она получит всю информацию, они вместе с Иерархом решат, как лучше всего поступить. Но, по правде говоря, теперь твой дом здесь, Корлендир, так же, как и мой. Темные тамплиеры сделали все, что могли, чтобы тепло принять нас.
Лишь из-за того, что Вартанил буквально только что был связан с Ришагар в Кхале, он сумел ощутить легкое сомнение. Мысленно обращаясь только к ней, он спросил:
— Получается, здесь, на Шакурасе, есть и какие-то сложности?
— Лишь то, что вполне ожидаемо. Древняя неприязнь не может исчезнуть за один день, или год, или даже четыре года. Но большинство из нас прикладывает все усилия, чтобы восстановить былое родство.
Вартанил понимал. Подобное разделение очень глубоко. Он видел у врат одного из темных тамплиеров по имени Разтурул. В отличие от большинства протоссов Айура, Вартанил многие годы знал лишь касание разумов, но не душ. Он был отрезан от Кхалы «Солнечной каплей». В некотором смысле, разжигая ненависть к темным тамплиерам среди Закаленных, Улрезаж в действительности стремился превратить тех, кто оказался под его контролем, во что-то, подобное их изгнанным товарищам.
— Все это… очень сложно, — сказал он, в конце концов. Ришагар прикрыла глаза, и он ощутил теплоту ее радости. Он разделил ее. Но рядом с ними безмолвно сидел Корлендир, все еще сердитый и далеко не слегка озадаченный.
Буквально сразу же за Ришагар пришла и Вершитель. Корлендир уже знал, что теперь позиция власти, которую когда-то занимал Тассадар, принадлежала женщине, но это все еще казалось ему необычным. Рашжагал, покойная матриарх темных тамплиеров, многие столетия руководила своим народом. Он узнал, что среди темных тамплиеров женщины на руководящих постах были обычным делом. Но он не привык к подобному. Женщины никогда не входили в состав Конклава, да и среди тамплиеров попадались нечасто. Смотреть на эту сильную женщину в прекрасных сияющих доспехах, чувствовать на себе ее взгляд, было непросто.
С неохотой он последовал за ней и вновь вошел в Кхалу. Он был измучен одновременно физической и ментальной детоксикацией, и войти в Кхалу в сопровождении Селендис, столь сильной духом, оказалось скорее неприятным ощущением, чем успокаивающим. Скорее сильным, чем мягким. Несмотря на это, ее радость от того, что он спасся, была искренней, как и беспокойство за терранов.
Значит, человеческая женщина не лгала. Внутри мужчины-человека действительно заключен дух Хранителя. И она тоже была в плену «Солнечной капли».
Она вытащила из него все. Корлендир не сопротивлялся Селендис, но не смог скрыть от нее
Было ли единство в Кхале таким всегда? Корлендил был тамплиером, и, вместе со всеми остальными протоссами, которых когда-либо знал, ненавидел и слегка опасался мятежных темных тамплиеров. Так его учили. Но сейчас, из-за этого глубокого соединения, где от незнакомой женщины невозможно было скрыть ни единого чувства или мысли, он чувствовал себя уязвимым.
Селендис, определенно, была обеспокоена тем, что узнала. Но, несмотря на это, закончив, она поклонилась ему и подошла к Вартанилу. Корлендир теперь был свободен. Здесь, в столичном городе Талематросе было место, где хранились записи. Корлендиру, как и всем остальным, было предложено отправиться туда и найти свою семью. Если бы ему не удалось это, если бы оказалось, что они сгинули на Айуре, его приняли бы остальные тамплиеры вместе с Селендис. Не было протосса, для которого не нашлось бы места, положения и роли.
Кроме Корлендира.
Он понял, что лично его совершенно не интересует, выжила ли его семья. Для него семьей стали Закаленные во главе с Зава’тором. «Солнечная капля» успокаивала и дарила облегчение. Возможно, она и правда отключала их от Кхалы, но после того, что Корлендир только что испытал, он вовсе не был уверен в том, что это так уж плохо. Под заботой Зава’тора они были близки. Даже несмотря на то, что выяснилось, что Благодетель был, по сути, темным тамплиером, — темным архонтом, не менее того — Корлендир задумался, сохраняя эту мысль скрытой, не могло бы быть так, что Улрезаж сам стал жертвой обмана.
Корлендир бросил взгляд на Вартанила. Он сидел рядом с Селендис, соединив с ней ладони, и молодой кхалаи выглядел совершенно счастливым и умиротворенным. На мгновение Корлендир позавидовал ему. Некоторое время он оставался на месте, а затем встал и покинул здание. Но он направлялся не к залам с записями и не к башне тамплиеров — он прошло шел куда глаза глядят. Так он вышел из города, погруженного в почти что вечные сумерки и застроенного странными зданиями, архитектура которых, как он начинал понимать, была типичной для темных тамплиеров. Корлендир мельком взглянул на них, а затем опустил голову. Он шел почти целый день, пока строения не стали редкими, а над ним не открылся мглистый туманный небосклон. В конце концов, он поднял голову, и его глаза расширились от увиденного. Он знал, что это такое, даже несмотря на то, что никогда прежде подобного не видел.
Строение в отдалении величественно возвышалось над окружавшим его выжженным ландшафтом. Четыре треугольника на его вершине поначалу показались Корлендиру состоящими из многоцветных огней. Он ускорил шаг, даже несмотря на то, что шел уже много часов, и приблизившись, понял, что это единая кристаллическая структура.
Храм зел-нага. Причина, по которой темные тамплиеры решили обосноваться здесь, а не где-либо в другом месте из открытых за долгие странствия. Они приняли его наличие здесь за знак, а теперь, спеша к храму, который становился для него ярким маяком надежды, и Корлендир тоже видел в нем некий знак.