Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера
Шрифт:
И стала Рунгерд классической «женой моряка». Сваре Медведь редко бывал дома. Вряд ли Рунгерд провела вместе с мужем больше двенадцати месяцев. И последние два года мать Свартхёвди управляла одалем практически самостоятельно: мать ее умерла от горячки. Сваре дома только зимовал. И то не всегда. Домочадцы Рунгерд этому только радовались, потому что жить в одном доме с берсерком довольно-таки страшно. В механизме управления духом-зверем что-то разладилось, и в последнюю такую зиму Сваре убил двух собственных трэлей и чужого работника, попавшегося ему на дороге во время «приступа». За работника
Сбылось. Летом Сваре утонул в дальнем вике, так и не увидев своей дочери.
Как бы там ни было, но Сваре был реально крут, и подобрать достойную замену такому геройскому мужу оказалось нелегко. Рунгерд, дочь Ормульфа, до сих пор продолжала «выбирать», чему лично я был только рад.
И мне стало понятно, почему Свартхёвди, охотно рассказывающий о своем деде Хальфдане, не очень-то распространяется о собственном отце. Тот был, безусловно, великим воином и подвиг совершил достойный саги, однако маленькому Свартхёвди великий папа (как выяснилось позже, но и до того можно было догадаться) при жизни внушал такой страх, что, не будь он потомком целой линейки бесстрашных воинов, вполне мог вырасти запуганным невротиком.
Глава одиннадцатая,
в которой герой получает удар кинжалом в печень
После обеда заняться мне было совершенно нечем. Матерые викинги в это время предавались сну или тихим играм (фигурки, камешки, кости), а не матерые – хозяйственным работам. Я относился к первой группе, но ни спать, ни играть мне не хотелось, поэтому я отправился на рынок. У меня даже была цель – пополнить запас боевых и охотничьих стрел. Деньги есть, а стрелы – такой товар, который всегда пригодится. Продукт-то расходный.
Вообще, пошляться по блошиному рынку, когда ты при деньгах, – дело приятное. Даже если ничего не покупать. Всегда любил это дело. Особенно если на рынке было оружие. Здесь же оружия – навалом. Правда, в основном – дрянное. Ножи, топоры, мечи, больше смахивающие на тесаки. Грубые тяжелые шлемы. Броня, которую, на мой взгляд, надо было сразу отправлять на переплавку. Единственное, что мне приглянулось: меховые, очень качественные рукавицы о трех пальцах с металлической сеточкой с тыльной стороны. И размерчик был мой, что можно было истолковать как знак Судьбы, потому что у обычного викинга лапища – как полторы моих.
– Последние остались, – сообщил мне паренек, торговавший воинской снастью. – Мелкие получились, потому и не берут. Возьми, за полцены отдам.
Тут до меня дошло, почему в Роскилле образовался дефицит хорошего оружия. Спрос слишком высок. Союзная рать Рагнара-конунга разобрала всё стоящее. Это только в сагах здешних поют, что викингу следует за всё платить железом, а не серебром. На деле добыть во время набега хороший меч или кольчужку намного труднее, чем пару
Помнится, смотрел я один фильмец, где скандинавский кузнец чуть ли не за вечер превращает большой норманский меч в изящную арабскую сабельку. Долго смеялся. В реале у него получился бы кривой, кое-как отшлифованный тесак, с которым не в сечу идти, а поленца на щепу распускать. Настоящая арабская сабля – это не кривая железяка. Это такой клинок, с которым можно даже против двуручника выйти. Если умеючи. Но лично я всегда отдавал предпочтение шпаге и мечу. Колющая техника лаконичнее рубящей. Хотя здешние мечами почти исключительно рубят. Оно и понятно: сила в избытке. Хряп – и пополам.
Я примерил обновку и сунул за пояс. Затем огляделся, высматривая продавцов стрел… и поймал взгляд коренастого здоровяка в недешевом прикиде, с «бородатой» секирой, заткнутой за богатый пояс. Обветренная просоленная морда профессионального моремана. Борода и грива, клоками торчащие в разные стороны, сроду не чесанные. Под меховой куртенью кудлатого серебром блеснул панцирь.
Во как! Обычно здешний люд таскает хорошее железо снаружи – чтоб все видели, как крут его хозяин. Хотя не исключено, что на куртку броня просто не налезла.
Встретив мой взгляд, волосатик сразу отвернулся.
Ну и ладно. Значит, незнакомы. А вот и нужный мне товар.
– Ты глянь, воин, какие стрелы! – Торговец с ходу угадал покупателя. – Оперены настоящими орлиными перьями! Погляди, как остры наконечники! Как они отшлифованы! Ни одна кольчуга не удержит такую стрелу! А как она легка! Попробуй, господин!
Я взял летучее орудие убийства. Какая приятная неожиданность – действительно неплохая стрелка. Так сказать, бронебойная. Узкий крепкий наконечник, идеально ровное древко, по-моему ясеневое, тщательно посаженные на деготь и аккуратно примотанные маховые перья. Местная работа, потому – нормальный продукт, а не нераспроданные остатки. Однако цену следует сбить…
– Орлиные, говоришь?
– Не сомневайся, господин! Эти стрелы будут бить твоих врагов как орел когтит цаплю.
Я усмехнулся.
– Думаешь, я не отличу перо орла от гусиного? – осведомился я, пристально глядя на продавца.
Честно сказать, перья я могу и попутать. А вот реакцию человека – вряд ли.
Мгновенное смущение, чуть скошенный взгляд…
– Уверяю тебя, господин! Ты ошибаешься! – воскликнул торговец, но я остановил его взмахом руки.
– Гусиные тоже сойдут. Стрелы твои и впрямь недурны.
– Если господин желает, он может опробовать… – Кивок на длинный, в мой рост, тисовый лук в кожаном чехле.
– Обойдусь. Если ты сразу назовешь мне настоящую цену, я возьму три десятка. Десять таких, еще десять – вот этих, широких (не знаю, как по-датски, а словене называют их срезами), и десять вот этих – на крупную дичь…
– Отличные стрелы, мой господин! С такими хоть на волка, хоть на оленя…
– Три десятка! – перебил я. – Учти: я не люблю торговаться. Только не ошибись в цене, иначе я пойду к другим оружейникам.