Сага Смерти: Мгла
Шрифт:
Некоторые из них помогли Анчару выжить. Его нога покрылась ровным слоем пузырящейся белой кашицы, которая быстро проедала кожу и плоть под ней. К полному моему изумлению, Анчар не потерял сознание. Но он и не кричал от боли — это было выше моего понимания, ни один нормальный человек не способен вынести подобные мучения. Командор лежал под навесом и молча глядел вверх. Крылья заострившегося носа часто подергивались, от них волны дрожи пробегали по лицу — и это было единственным проявлением страдания. Если бы не Болотник, молочная кислота вскоре добралась бы до костей и принялась за них, к утру оставив от ноги
Дело осложнялось тем, что у нас не было никаких бинтов и лекарств. Сначала нам пришлось наложить повязку на ногу Кирилла, после вправить мою ступню — я почти потерял сознание от боли и долго лежал, стиснув зубы, приходя в себя, — стянуть ее куском ткани, оторванным от куртки мертвого следопыта. Его самого, как и женщину с подростком, мы столкнули в воду, освободив их от части одежды. Потом Катя потеряла сознание, мы с Алексом сняли с нее куртку, оторвали рукав рубахи и увидели, что кость сломана чуть ниже локтя. Должно быть, падая, она вытянула перед собой руки и левой напоролась на камень.
Я как мог сдвинул куски кости, Алекс сломал две палки, сжал ими руку; мы обмотали все это тканью, завязали покрепче. Катя пришла в себя и хрипела сквозь зубы.
— Темнеет уже, — сказал Хохолок, встав на передке плота.
Пока мы возились друг с другом и с Катей, Болотник отщепил от бревна дощечку, намазал чем-то и принялся счищать белый налет с ноги Анчара. Слизь пузырилась и тихо шипела, следопыт стряхивал ее в щель, где бурлила, выстреливая пенными фонтанчиками, вода. Покопавшись в сундуке убитого охотника, Болотник нашел несколько нужных артефактов, облепил ими ногу Анчара и закрепил тканью, пропитанной одним из своих снадобий, склянку с которым достал из мешочка на поясе.
Несколько позже то же самое он проделал с рукой Кати, а после вытащил из сундука пять одинаковых артефактов — черные зернышки.
— Это уберет боль, — пояснил он. — Надолго, почти на сутки. Глотайте.
Артефакт-зернышко наполнил тело холодом — мышцы будто заледенели, бурчащий желудок превратился в снежную пещеру. Сознание стало бескрайней белой равниной, снег крупными хлопьями падал на нее из-под черепных сводов. Дрожа в ознобе, я обхватил себя за плечи, однако снег быстро растаял, холод прошел — и забрал с собой боль. Она не исчезла полностью, но угнездилась где-то на задворках сознания, я теперь мог опираться на раненую ногу, не скрежеща при этом зубами.
Хохолок вскрыл бочонок, но, к его огорчению, там оказалось не вино и даже не вода, а желтоватый песок с крупными зернами. Впрочем, наемник вскоре нашел под навесом меха и несколько фляг. Рядом лежал большой моток волчьей лозы и связка тонких острог — плоские рыбьи кости на древках. Я взял одну, опираясь на нее, прошелся по плоту. Течение несло нас между крутыми берегами, на западном росли стройные тополя, плакучие ивы свешивали в реку гибкие ветви. Узкие, как стилеты, листья шевелились, шелестели на ветру.
Катя очнулась, увидела сломанную руку и переполнилась злобой. Такой перелом настроение никому не повысит, но рыжая совсем вышла из себя.
— Ну что, все живы? — процедила она, обводя нас взглядом. — Справились с Мглой, да?
Ей никто не ответил, и она продолжала:
— Для чего
— Достала ты со своими деньгами, красавица, — перебил Алекс, не выдержав. — Чуть что — ты деньги под нос суешь, которые нам типа платишь. Только, во-первых, не все на деньги купишь, а во-вторых — мы с Маратом никаких денег как-то до сих пор не видели.
— Видели! — отрезала рыжая. — Видели, до того как по тупости своей под выброс попали!
— А это еще разобраться надо, как мы под него попали, — сказал он. — Может, ты нас под него и того… толкнула.
— Ты соображай, что говоришь!
— Что знаю, то и говорю. — Напарник похлопал себя по лбу. — Да, амнезия у меня. Ну так, значит, и нет перед тобой никаких обязательств. Деньги, которые ты нам, по твоим словам, дала, потеряны. Так какого хрена я с тобой, спрашивается, плыву? Эй, маленький, поворачивай плот! — заорал он Хохолку, стоящему на корме с длинной палкой в руках. — И трап подай, я схожу на фиг!
— И куда пойдешь? — спросил я.
Он осекся. Болотник не обращал на нас внимания, занимался артефактами в сундуке, Кирилл неподвижно сидел на корме, Хохолок стоял впереди. Алекс огляделся, потрогал плечо, сморщился.
— Без оружия, без снаряжения, в одиночку на севере Зоны, за ЧАЭС? — продолжал я и повернулся к Кате. — Ты уверена, что мы с ним вместе были? Как это я такого обалдуя в напарники взял…
— Сам болван, — ответил Алекс и полез под навес. Лег там рядом с неподвижным Командором, подложив руку под голову, сказал: — Ладно, это я, конечно, ерунду спорол. Но я до сих пор не понимаю: за каким хреном мы к этому Грязевому озеру премся. Что там забыли? Артефакт туда надо доставить? Зачем? Какой артефакт? Кто нас там ждет? Почему Мгла эта за нами ползет? — Он привстал и погрозил Кате кулаком. — Темнишь, красавица! Или врешь, или темнишь.
Болотник поднял голову от сундука, я посмотрел на Катю. Она сказала:
— Я не знаю, что это за артефакт. Действительно, не знаю. Меня наняли…
— Кто нанял? — спросил я. — Где это происходило, для чего конкретно наняли, кому ты должна артефакт передать?
— Покажи его, — добавил Болотник.
Алекс выбрался из-под навеса, к нам подошли Кирилл с Хохолком, интерес к происходящему не проявлял только Анчар. Когда мы втянули Катю на плот, то отстегнули от ее пояса контейнер и положили под навес, но теперь он опять был на ремне — рыжая не любила выпускать его из поля зрения. Она положила контейнер на бревна, щелкнула фиксаторами выпуклой крышки, поежилась и раскрыла. Внутри лежал лилово-синий тускло светящийся клубень.
— На почку похоже, — сказал Алекс, поморщившись. — На человеческую почку.
— Слишком здоровый, — возразил я.
Алекс ткнул пальцем в Хохолка.
— Вон на его почку.
— Чеши грудь! — ответствовал на это Хохолок.
— Так кто тебя нанял? — спросил я, протягивая руку к артефакту.
Когда Катя открыла контейнер, Болотник вздрогнул, Кирилл, проворчав что-то, потрогал лоб, а у меня возникло ощущение, будто нам нами пронесся порыв ледяного ветра. Потом стало зудеть в затылке — вроде кто-то пристально смотрит, сзади. Я оглянулся — нет, никого, пустые плоские берега.