Сага вереска
Шрифт:
– Я не должна быть здесь, уже поздно, – в замешательстве прошептала она. – Прости, я пойду!
– Почему же? – Онн усмехнулся. – Останься со мной сегодня. Хочешь, подарю тебе золотое ожерелье, каких нет и у знатных красавиц? Я привез такое из дальней земли.
Ну вот, опять! Бломме вздохнула. Два раза за один день – пожалуй, что и слишком!
– Я честная девушка, – она опустила голову, – Хочу быть женой воина и матерью его детей. А подарков мне не надо.
– Не беда, – конунг усмехнулся. – Выдам тебя замуж за доблестного воина, дам тебе хорошее приданое. Не бойся меня, красавица. Так долго я был в походе, стосковался
С этими словами он двинулся вперед, потом сжал девушку в объятиях, прижимая ее к своему сильному телу, так крепко, что она едва могла дышать. Бломме сделала попытку вырваться, но конунг схватил ее еще крепче, так, что она не могла даже пошевелиться, наклонился к ее уху и медленно произнес:
– Я – Онн-победитель, девушка. И привык брать все, чего хочу. Ты поняла меня? Не думай, что с тобой будет иначе!
Испуганная жесткостью его тона, Бломме слабо кивнула и вдруг словно обмякла, и Онну не стоило никакого труда положить ее на кровать, тем более, что она была легонькой, как пушинка. Никогда она не думала, что все произойдет вот так! Думала, будет тинг, как положено, она выберет мужа себе, спросит позволения у отца… А что теперь, что будет дальше! Да помогут ей боги!
Ночью Бломме была все так же растеряна, хотя и лежала тихо, положив голову ему на плечо, а конунг обнял ее одной рукой и вдруг несколько удивленно спросил:
– Ты не похожа на других служанок. Я ждал, что будешь отбиваться до последнего… Почему не стала?
Девушка помолчала, не зная, как ответить. Но обманывать она не умела и потому решила сказать правду.
– Потому что мне нужен был человек сильный и смелый, – ответила она не сразу, – Настоящий воин…
На его лице мелькнула довольная усмешка, ему было приятны ее слова, потянувшись, он коснулся губами ее лба.
– И зачем же тебе был нужен настоящий воин?
– Потому что не хотела, чтобы надо мной снова посмеялся… – она помедлила, – Один шутник.
– Что? – голос Онна стал суровым, и конунг приподнялся на локте, вглядываясь в лицо девушки, – Кто посмел насмехаться над тобой? Я отрублю ему голову своим мечом!
– Не выйдет, – улыбнулась в темноту Бломме.
– Разве есть воин, которому я не смогу срубить голову?
– Не сможешь.
– И почему же? Он что, сам могучий Тор? – Онн нахмурился.
– Нет, – Бломме снова тихонько рассмеялась. – Он совсем не могуч и вовсе не похож на великого Тора… Просто его голова тебе дороже собственной.
Но конунг уже не слышал ее слов, уставший, он крепко спал, а Бломме, взволнованная, не могла уснуть до рассвета, лежала напряженная, словно натянутая струна, и все прислушивалась к его дыханию, пока над горизонтом не показались первые солнечные лучи.
С той ночи Онн изредка звал Бломме к себе, и она приходила, всегда оставаясь тихой и послушной, подчинялась его приказам. Обычно девушка молчала, они редко говорили друг с другом. Да и о чем конунгу говорить со служанкой, которая не видела ничего, кроме отцовского дома на Каменном мысу, да усадьбы, где обитала теперь.
Онн не задумывался над своими чувствами к девушке: она была молода и очень хороша собой, вот все, что он знал. Как и Бломме не могла понять, что чувствовала к нему, понимала лишь, что он – правитель их земель, ему подчиняется их род, а значит – и она должна подчиняться тоже. А таких воинов, говорят, не рождалось со времен героев
Спустя время, принц Олаф, не оставлявший девушку своим вниманием, узнал о случившемся. Произошло это на одной из прогулок, когда они с братом молнией летели на лошадях через поле, а после вдоль утесов, пригнувшись к самой конской шее, соревнуясь друг с другом. Внезапно, уже у края обрыва, конунг осадил своего крепкого гнедого жеребца, от чего тот поднялся на дыбы, а Олаф встал рядом, пытаясь отдышаться после бешеной скачки.
– Ты молодец, брат, – похвалил Онн, – Скачешь отлично. Я хочу, чтобы ты сопровождал меня в будущих походах!
– Спасибо! – с чувством воскликнул младший брат, – Я так мечтал об этом! Хотел просить тебя. Ведь я уже взрослый мужчина, но не воин! И какая же девушка посмотрит на меня!
В его словах было столько горечи, что конунг не выдержал и рассмеялся. Подъехав ближе, он потрепал брата по плечу.
– Ну, конечно! Никто и не посмотрит! То-то гляжу, все девицы глаз с тебя не сводят, а после шепчутся часами, стоит лишь тебе пройти по двору! Брось, да ты и сам знаешь. Даже я, хоть и конунг, со всеми своими победами, не имею такой власти над женскими сердцами! Им подавай твою красивую физиономию! Но я заметил, что ты и не смотришь на них. Изменился в последнее время. Прежде ты был другим! Веселее, спокойнее, а теперь тебя все время обуревают волнения, тайные мысли. Откройся своему брату и господину. Кто она?
– Одна бедная служанка, – поколебавшись, махнул рукой Олаф. – Но хороша, будто богиня! И гордая, как валькирия. Она и знать меня не хочет!
– И как же ее зовут? Твою валькирию? Я знаю ее?
– Бломме.
При этих словах конунг вдруг нахмурился, улыбка сбежала с его лица, а брови сдвинулись к переносице, но он ничего не сказал, и принц, не заметив реакции брата, продолжил.
– А сколько я ходил за ней! Чего только не предлагал! И все нет, да нет. Не из тех она девушек, кто уступит кому-то…
– Почему же? – мрачновато хмыкнул Онн, отвернувшись.
– Зачем ты так говоришь? – Олаф взглянул на брата с беспокойством. – Зачем так о ней?
– Знаю.
Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, и этого было достаточно, чтобы Олаф успел догадаться: он весь вспыхнул, а потом с горечью воскликнул:
– Так вот откуда у нее золотой пояс! И новое платье! Да чтоб его тролли взяли!
С этими словами он развернулся и помчался прочь, оставив брата смотреть ему вслед. Подобная выходка хоть и казалась конунгу мальчишеством, но искренне огорчила его, он никак уж не хотел ссориться с братом из-за какой-то служанки, пусть и очень хорошенькой. Хотя в глубине души, ему льстило, что девушка выбрала его, будучи столь неуступчивой с другими поклонниками. А с другой стороны: как бы посмела она отказать?