Сага
Шрифт:
Не сомневаюсь, что это и повлияло на приговор.
– Вы, конечно же, знаете сказки «Тысяча и одна ночь»? – …?
– Имя Шехерезады вам о чем-нибудь говорит?
– Осужденная на смерть дочь везира? Она рассказывала истории, чтобы развлечь султана, и тот оставлял ее в живых, пока она ухитрялась придумывать продолжение.
– В течение дня вы будете придумывать продолжение «Саги», а вечером мы будем собираться здесь и слушать его. И каждый вечер будем решать, оставлять ли вас в живых.
– Тысяча и одна ночь? Вы шутите!
– Два года
– Но как я смогу находить материал на протяжении такого срока? И потом, без моих коллег у вас будет только четвертая часть «Саги»!
– Первая серия завтра вечером.
– Но!..
– На вашем месте я бы не терял время даром, а разрабатывал ситуации. Начните, к примеру, с Камиллы. Сделайте так, чтобы она вернулась.
– Но она мертва!
– Выпутывайтесь!
Сейчас я вооружен карандашом и бумагой, но они обещали, что скоро у меня будет компьютер и все остальное. Со мной будут обращаться, как с принцем из «Тысяча и одной ночи».
– Проснитесь, Марко! Это я, ваш адвокат.
– Мой… кто?
Комната с трещинами на стене … стопка блокнотов под рукой … И мой адвокат. Да, это он. А я-то надеялся, что вчерашний кошмар испарится с первыми лучами солнца.
– Что, уже пора? Но я еще ничего не придумал, я выжат как лимон, мне нужно больше времени. Ради Бога, объясните им это.
– Я пришел, чтобы помочь вам выбраться отсюда.
– …?
– Вставайте, уверен, что смогу вывести вас из этого логова психов.
Это Ты, Господи, послал его мне? Неужели ты услышал мои молитвы?
– Не знаю, кто вы на самом деле, но ваше вмешательство кажется мне очень странным. Может, вы потребуете от меня взамен нечто чудовищное.
– Абсолютно ничего.
– И потом, такие люди в обычной жизни не встречаются.
– В обычной жизни я преподаю историю в университете. Среди этих фанатиков был профессиональный адвокат, но он категорически отказался защищать вас. Пришлось взяться за дело мне. Я приложил все усилия, но дело было проигрышным заранее.
– Преподаватель истории и президент фан-клуба «Саги»? Вы издеваетесь?
– Честно говоря, моя страсть – это книги Понсона дю Террайля.
– …?
– Понсон дю Террайль. Неужели это имя вам ничего не говорит?
– Знаете, я мало читал. Если бы я меньше времени смотрел по телевизору всякую чушь, то не находился бы сегодня здесь.
– Граф Пьер Алексис Понсон дю Терраиль – один из ваших знаменитых предшественников. Плодовитый писатель, приобретший известность своими романами с продолжением. Он написал тысячи страниц, где его герои попадают в самые безысходные ситуации, чем доказал силу своего воображения. Хотя его произведения сегодня не слишком популярны, но имя главного героя его романов стало нарицательным.
– Рокамболь!
– Правильно, Рокамболь. Он встречается на страницах более чем трех десятков романов. «Парижские драмы».
– Никогда не читал.
– Это что-то невероятное! Столько таинственности и живописности,
Я тоже потерпел бы фиаско. Стоит мне вспомнить о возрождении Камиллы, как мои извилины отказываются шевелиться.
– К счастью, наш великий писатель, поддавшись на мольбы издателя, соглашается продолжить роман. Хотите узнать, как выпутался Понсон?
Мог бы и не спрашивать. Сейчас такие истории для меня жизненно необходимы.
– Очень просто. Понсон начал следующий эпизод фразой: «Выбравшись из западни, Рокамболь поднялся на поверхность».
– Он осмелился написать такое?
– Вот именно!
Потрясающе! Какая свобода! Какой урок для всех! Я думал, что наш сериал отрезал нам все пути назад, стал демаркационной линией, как говорил Жером. Но наши великие предшественники доказали, что в творчестве нет ничего невозможного. Гомер, Шехеразада, Понсон дю Террайль и другие расчистили нам дорогу. Показали пример.
– Вы и трое ваших коллег были нашим Понсоном дю Тер-райлем. С таким же безудержным воображением, веселым нравом. Я был без ума от вашей «Саги».
– Нам далеко до его уровня.
– И поэтому в память об этом потрясающем человеке я должен был вмешаться. То, что он сделал для Рокамболя, я сделаю для вас. Или, возможно, для «Саги».
Спустя две минуты я, обливаясь потом, как сумасшедший несусь к площади Бастилии. Свободный, но не способный сейчас оценить, что же со мной случилось и какую роль сыграли в моей судьбе Бог, дьявол, случай, мечта, реальность, человеческое безумие или я сам. Выбившись из сил, останавливаюсь у фонтана Уоллеса и ополаскиваю лицо холодной водой. Нужно найти спокойное место, где можно немного передохнуть. Хотя бы немного. С рюмкой водки. Нет, лучше с бутылкой водки. Мне нужно напиться, поговорить с нормальными людьми. Или вообще не говорить. Кто знает, где я заночую сегодня?
Когда я поднимаюсь по улице Рокетт, мое внимание привлекает мигающая надпись над дверью бара «Место встречи».
Час ночи.
– Когда вы закрываетесь?
– Примерно через час.
– У вас есть перцовка?
– Нет.
– Тогда принесите любой другой водки, двойную порцию.
В баре никого нет. Уютно, тихо и пусто. Я опускаюсь на табурет возле стойки, залпом проглатываю водку, потом заказываю еще. Бармен ставит передо мной блюдце с арахисом и включает музыку – какой-то джаз.