Саги Старой Пустыни

Рэд К.

Закончив свою патетическую речь, верный склонил голову и сделал шаг назад – и тут же к помосту выскочил вертлявой юлой Амос, держа в руке свиток папируса, которым тут же грозно ткнул в сторону обвинителя.

– Значит вы утверждаете, уважаемый Абд–Оден, что ваших людей убили из–за их веры. А как насчет тех Верных, которые устраивают с завидным постоянством религиозные погромы в приграничных городах Империи и успевают вырезать немало народа, пока из

ближайшего гарнизона не подойдут солдаты?

– Мы уже говорили с тобой про это, иудей! – глава Верных отвечал с видимым раздражением. – Те из нас, кто встал на путь меча, попали под соблазны Локи. Мы отрекаемся от них и не считаем их более слугами Одена. Мы не отвечаем за их действия, как и они не отвечают за наши.

– Отлично! – Амос театральным жестом расправил свой папирус. – У меня в руках сводки по Аксумскому эялету из канцелярии Муккариба Порядка по прошедшему полугодию. Так… сейчас… «Настоящим довожу до высочайшего Муккариба, что текущего количества солдат недостаточно, пользуясь чем, преступники в отдельных случаях избегают правосудия. В частности, после мятежа в Адулисе»… Нет, не тут… «после мятежа в Колоэ – шесть мелких групп из совершавших убийства и поджоги, в том числе: десять вооруженных мужчин и одна женщина – в сторону границы с Кушем; трое мужчин, шесть женщин и три ребенка – в направлении Химьярского эялета…» А выписка из Асумской канцелярии, которую я затребовал вчера, свидетельствует, что группа в подобном составе была только одна и прибыли эти беженцы действительно в течении нескольких недель после бунта в Колоэ. Именно они и были убиты обвиняемой.

Амос умолк, выдерживая эффектную паузу; впрочем, по лицу Абд–Одена было понятно, что он еще не осознает, что последует дальше. Я же уже все понял и внутренне аплодировал пронырливому книжнику, обещая себе непременно напоить его самым дорогим вином из всех, что можно найти в Аль–Хире, как только все закончится.

– Таким образом, Великий Хан, уважаемый Абд–Оден только что сам подтвердил нам, что жертвы преступления не являются Верными по их канонам, а следовательно, многоуважаемый Абд–Оден никак не может представлять их интересы в суде, преступление же не может быть квалифицированно как убийство веры. Ввиду открывшихся обстоятельств, я предлагаю признать случившееся самоуправным отправлением правосудия, поскольку были убиты мятежники, и кровной местью, поскольку были убиты невинные, и назначить по совокупности наказание в виде каторжных работ в течении трех лет.

Заметив краем глаза движение, я обернулся, и успел увидеть, как глава Верных

чуть было не кинулся на Амоса, но был перехвачен своим соратником, который, горячо жестикулируя, начал что–то шептать ему на ухо. Послушав его, Абд–Оден несколько успокоился и остался на месте, но на его лице явственно читалось желание растерзать всех присутствующих во славу своего Ледяного Бога. Чем же его упокоили? Напоминанием, что удавка убийцы может легко настигнуть каторжника в любое время?

Тем временем, над площадью раздался негромкий изумленный возглас толпы – Хан поднялся с кресла и обратился к Амосу сам лично, без помощников.

– Скажи мне, кто нанял тебя защищать эту девушку?

– Красный Совет, Великий Хан. Но я клянусь тебе своей жизнью, что не сказал ни слова неправды. Убитые действительно участвовали в мятеже и виновны в смерти членов клана подсудимой. Это явным образом следует из документов. А слова отречения от них главы Верных ты слышал только что сам.

– Хорошо. – Хан повернулся к магам. – Объяснитесь.

– Нам нужна эта девушка. – один из магов выступил вперед. – Если ее отправят на каторгу, мы воспользуемся своим правом брать заключенных для работ и заберем ее на весь срок в Цитадель. И Амос действительно сказал тебе правду. Если бы дело обстояло не так, мы бы попробовали договорится с тобой до суда, а не пришли бы сюда, уповая на твою справедливость.

Хан молча кивнул ему, опустился снова в кресло и задумался. Следующие пять минут над площадью висела абсолютная тишина. Казалось, вся Аль–Хира почтительно замолкла – не было слышно ни одного звука, сопровождающего обычно жизнь большого города, кроме негромкого щебетания птиц и журчания воды в небольшом фонтанчике на другом конце площади. Амос беззвучно постукивал пергаментным свитком по раскрытой левой ладони, верные жестами что–то сообщали друг другу, маги и Ксенна бесстрастно застыли на манер каменных статуй. Наконец Хан нарушил молчание.

– Это трудное решение. Еще вчера я считал, что девушка достойна смерти – если не за свои преступления, то ради спокойствия жителей Империи. Но слова Амоса, а самое главное – ваши слова, – Хан кивнул в строну магов, – переубедили меня. Еще ни разу ни одному правителю Песчаной Империи не приходилось жалеть о том, что он послушался совета Красных Магов. Надеюсь, не пожалею и я. Признаю эту девушку виновной и приговариваю ее к трем годам каторжных работ. С этого момента и на весь срок она поступает в распоряжение Цитадели. Суд окончен.

Конец ознакомительного фрагмента.