Сахар и золото

Скотт Эмма

Он в сотый раз за ночь пялился меня. Рассматривал покрывающие мои шею и руки татуировки и пирсинг в ушах – десятимиллиметровые серебряные когти.

– Обман и пешка, – прочитал Уилл фразу, выбитую у меня между костяшками. – Что это значит?

– Секрет, который я расскажу только на третьем свидании.

Все захохотали. Чувства собравшихся здесь людей витали вокруг меня в виде тумана, шума и цветов. Уилл разозлился.

Поли сдал ход. Шестерка червей, и у меня флеш.

Оливер присвистнул сквозь зубы и скинул карты.

– У кого-то сегодня праздник, но, черт побери, точно не у меня.

По

сероватым оттенкам эмоций присутствующих я понял, что ни у кого нет хороших карт. Будучи слишком глупым, чтобы вовремя сбрасывать, Илай пытался блефовать. Только слепой мог этого не заметить. Трое других парней пропустили ход, и вновь настал мой черед делать ставку.

– Действуй, – сказал Уилл, словно я, черт возьми, сам не знал.

Уилл внимательно наблюдал за мной. Несмотря на замашки первоклассного мудака, играл он хорошо. С этим не поспоришь. Однако благодаря провидению я улавливал тонкий привкус сомнений. Имея неплохой расклад, он гадал, не лучше ли мой. Не обладай я способностями, играл бы более сдержанно и предположил, что Уилл собрал лучший флеш. Но провидение говорило мне об обратном.

По-хорошему, следовало бы пойти ва-банк, заставить всех сдаться, но у меня ужасно болела голова. А еще мне не нравилось повышенное внимание Уилла: подозрение вилось вокруг него серой дымкой.

– Двадцать, – произнес я.

Увидев мою двадцатку, Уилл поднял до пятидесяти. Я же боролся с мигренью и безжалостным давлением, от которого раскалывалась голова.

– Ты неважно выглядишь, Ник, – ухмыльнулся Уилл. – Передумал?

– Нет.

Я поднял ставку до пятидесяти и сделал еще глоток пива. Почувствовав зуд под носом, я потер то место державшей бутылку рукой. Татуировка на тыльной стороне ладони окрасилась красным.

«Черт».

Поли сдал последнюю карту, ривер. Пятерка треф – мусор для всех, включая Уилла. Но гордость Поли говорила за него – он слишком далеко зашел, чтобы отступать. Остальные пропустили ход или скинули карты. Уилл пошел ва-банк.

– Тупица, – прокомментировал Оливер. – У Ника флеш. Зачем ты разбрасываешься деньгами?

– Он блефует, – отмахнулся Уилл. – Вот увидишь, сейчас пойдет на попятную.

Я незаметно поднес салфетку к носу, старясь не показать кровь. К счастью, натекло немного. Если я выберусь отсюда достаточно быстро…

– Поднимайте, – велел я.

Необходимости перекладывать свои фишки в стопку не было – все и так принадлежали мне.

– Ублюдок, – хлопнув ладонью по столу, буркнул Уилл.

– А я предупреждал, – фыркнул Оливер.

Я показал своих червей и потянулся за стопкой фишек в триста долларов. За последние пару ночей мой выигрыш превысил шестьсот долларов.

– Рассчитай меня, я выхожу из игры, – обратился я к Поли.

– Черт бы тебя побрал, – разъярился Уилл. – Ты не можешь просто забрать столько денег, не дав нам шанса отыграться.

– Могу, – произнес я, быстро складывая фишки в башни. – Я нехорошо себя чувствую. Поэтому и ухожу.

Поли молча рассчитал меня. В тесном подвале витало такое же напряжение, как и в небе перед ударом молнии, покалывая мою кожу.

– Ты мне не нравишься, – заявил Уилл, тыча в меня пальцем, словно ножом.

– Взаимно.

Уилл был таким же гриндером [2] , как и я.

Парень зарабатывал на жизнь игрой. Если когда-нибудь я снова сяду напротив него, нужно будет следить за тылом. Уилл знал, что я жульничаю, просто не мог понять как именно. Я еще раз промокнул нос. Заметив ярко-красное пятно на белой салфетке, он прищурился и побарабанил пальцами по столу перед собой.

2

Гриндер (в покере) – это профессиональный игрок в покер, который отыгрывает огромное количество рук за продолжительный промежуток времени.

Ощущая негодование и гнев, исходящие от оставшихся в подвале людей, я покинул его через ведущую на улицу боковую дверь.

Снаружи оказалось не лучше, чем внутри. Атланта буквально бурлила, и я испытывал потребность выбраться отсюда. Убрав выигрыш в одну из боковых сумок своего мотоцикла «Бонневилль T100», модель две тысячи двенадцатого года, накатавшая более девяноста тысяч миль, я натянул черную кожаную куртку. Следом надел шлем и опустил забрало, отчего мир резко потускнел.

Разбрасывая гравий, я вырулил прочь от ломбарда. Атланту я покинул вместе с рассветом.

Свинцовые тучи предупреждали о дожде.

Надвигался шторм. Сильный.

Я представил, как буря, словно огромный кулак, обрушивается с неба. Захватывает в объятия и сдавливает до тех пор, пока от меня ничего не останется.

Пока я удалялся от города, мои мысли бродили по опасной траектории. В последние несколько месяцев это стало частым явлением во время моих бесконечных поездок по стране.

Казалось так легко пересечь разделительную полосу, за которой машины проносились мимо, двигаясь в противоположную сторону. Закрыть глаза и направить мотоцикл на встречку, лоб в лоб сталкиваясь с грохочущим полуприцепом. Будучи слишком большим, он не успел бы убраться с дороги, поэтому истерично сигналил бы мне.

Порой вероятность причинить боль не только себе, но и окружающим – это единственное, что меня останавливало. В иных случаях мне было плевать. Навязчивые мысли подталкивали меня повернуть руль к разметке. Или до упора выжать газ и увеличивать скорость, пока дорога не сольется в сплошное серое пятно, которое разорвет меня в клочья, и дорожному патрулю придется соскребать мои останки с асфальта.

Страшная картинка действовала умиротворяющее. Я не хотел умирать, но и жить так больше не мог. Страстно желал покончить со всем этим.

Будто в тумане мимо промелькнул дорожный знак «Саванна, 3 мили [3] ».

Стремясь сбежать от ливня и уехать подальше от Атланты, я разогнал мотоцикл до семидесяти пяти миль. Судя по указателям, чтобы попасть в Саванну, мне следовало съехать с Шестнадцатого западного шоссе, но я двигался дальше, пока не заметил другую табличку: «Гарден-Сити, население 8905». Саванна была слишком крупным городом. После Атланты я не справился бы с ней. А пот с маленьким Гарден-Сити вполне.

3

В 1 миле приблизительно 1,6 километра.