Сахар на обветренных губах
Шрифт:
— Я на работе была, — ответила я сухо, понимая, что игнорировать его вопросы, когда он в таком состоянии, себе дороже.
— Молодец, — пробасил он сквозь пивную отрыжку.
По осоловевшему взгляду было видно, что он уже крепок пьян. Возможно, ещё пару банок и он вырубится.
За его плечом я увидела кухонный стол, на котором помимо пивных банок стояли ещё две бутылки водки, а за столом сидел какой-то мужик. Кажется, я уже видела его в роли собутыльника отчима.
— Здравствуйте, — бросила я дежурно, поймав на себе такой же пьяный,
— К моей маме поехали.
— Зачем? Завтра же собирались.
— Ты тупая? — вскрикнул вдруг отчим. — Убираться поехали. С ночевкой. Завтра гости приезжают. Хата должна блестеть.
— Ясно, — я развернулась на месте и пошла в свою комнату.
— Это Алёнка так выросла, что ли? — услышала за спиной присвистывание того второго. — Какая задница…
— А ты чё думал? — надменно фыркнул отчим. — Она уже ебётся во всю. У нас её ёбарь каждый день…
Дальше я не услышала, так как зашла в комнату и сразу закрылась изнутри. Быстро подошла к шкафу, открыла его и не сильно думая, что именно надеть — главное, чтобы вещи были чистые — взяла футболку оверсайз повеселее, другие джинсы и закинула всё это в рюкзак с пониманием того, что переодеваться я сейчас буду либо в подъезде, либо в такси. Но точно не здесь.
Окинула комнату взглядом и поняла, что больше мне ничего не нужно. От запаха в волосах придётся избавляться с помощью духов. В остальном — хорошо, что получилось хотя бы взять сменную одежду.
Проверив телефон в заднем кармане джинсов, я вышла из комнаты с намерением сразу покинуть квартиру. К счастью, я не сняла ни куртку, ни обувь. А необходимости, чтобы сейчас общаться с отчимом, у меня нет. Сейчас я могу вести себя с ним как угодно. Утром он всё равно этого не вспомнит.
Выйдя из комнаты, я сразу наткнулась на дружка отчима. Его сальная улыбка вызвала приступ тошноты.
— Отойди, — сказала я ему, пытаясь протиснуться в сторону двери на выход.
— А ты, чё, Алёнка. Не помнишь меня? Дядя Миша, — за каким-то хреном представился он, пытаясь обнять меня за талию.
— Не трогай меня! — я рефлекторно оттолкнула его, но этот мужик лишь шире оскалился, будто я с ним заигрываю.
— Алёнка, ну, ты чё? Все же свои, — он снова потянулся ко мне. В этот раз более настойчиво.
— Не трогай, я сказала! — я чувствовала вонь, которая доносилась из его рта. Он вонял потом и грязными носками.
Я снова и снова стряхивала его руки, пробиваясь к двери.
— Мишаня, какого хуя?! — лишь возглас отчима, вышедшего из туалета, вынудил этого мужика убрать руки и вскинуть их так, будто на него наставили ружьё.
— Да чё ты, Борька. Она же тебе даже не родная. И ты сам сказал, что она уже во всю трахается.
В это время я поворачивала замок двери. Какого хрена он закрыт до упора? Я его вообще не закрывала.
— А ты куда, Алёнка? Посиди с нами. У нас вино есть, — этот мужик опять попытался
— А ты куда собралась-то? — теперь уже отчим резко потянул меня за куртку назад. Едва не упав, я успела зацепиться руками за висящие на вешалке куртки и только благодаря этому смогла устоять на ногах, едва не подвернув ноги о разбросанную обувь. — Я тебя отпускал? Пошла в свою комнату и сиди там.
— Помогу Кате и маме убраться, — ляпнула я первое, что из безопасного пришло мне в голову.
— Рот закрыла и в комнату ушла! Они и без тебя справятся, — повелительно крикнул отчим и начал стягивать с меня куртку.
Рюкзак упал на пол, но на него мне было уже плевать.
Как загнанный в угол зверь, поняв, что в моём раздевании участвует уже не только отчим, я ударила сначала его по лицу ладонью. Пнула второго в живот и в эту же секунду потеряла ориентир в пространстве.
Хлёсткая пощечина от отчима выбила меня из равновесия. В глазах на секунду потемнело. Выступили слёзы. Но я пыталась прорваться к двери.
— Хули ты с ней церемонишься?! Сам же сказал, что всё можно! — рявкнул тот мужик и рванул на мне толстовку. Треск старой дешевой ткани заполнил узкое пространство прихожей.
Я хотела кричать, звать на помощь, но голос меня не слушался. Всё, что я могла — это только тянуться к ручке двери. Нужно просто её повернуть и попытаться хотя бы выползти отсюда. А дальше только бежать.
Но на моей шее сомкнулись чьи-то пальцы, лишая меня способности сделать хоть малейший вдох.
— Я говорил, что научу тебя быть послушной? Говорил?!
Только после этих слов я поняла, что душил меня отчим. Он то сильнее сжимал пальцы на моей шее, то ослаблял их хватку, позволяя сделать небольшой вдох.
Я не знаю, какие механизмы работали в моей голове, но, по факту, находясь на грани жизни и смерти от рук отчима, отпор я могла давать только тому второму мужику, который с маниакальной настойчивостью пытался расстегнуть на мне джинсы.
Его я пинала и беспощадно царапала. А за руки отчима могла только цепляться и с ужасом смотреть в его глаза.
Похоже, меня блокировал годами въевшийся под кожу страх давать ему отпор. Ведь я помню, что на каждое моё действие он даёт ещё больше жестокости.
Не знаю, чего я ждала и на что надеялась. Наверное, того, что он вспомнит, что когда-то я была маленькой девочкой, которую он сам решил называть своей дочерью. Или того, что он внезапно сжалиться, поняв, что прямо сейчас перегибает.
Но его пьяный абсолютно неадекватный взгляд говорил только о том, что в нём не осталось ничего человеческого.
Это смердящее существо в человеческое плоти. Ничего человеческого в нём уже давно нет и, скорее всего, никогда не было.
— Нет! — крикнула я, насколько могла громко, не имея возможности заполнить легкие воздухом.