Сахар со вкусом соли
Шрифт:
Но когда Адамати уложил меня животом на стол, поняла, что до этого он себя сдерживал. Кричала до боли в горле и срать хотела, что меня услышат все. Пусть слышат. Обжигающие шлепки по моей попе приносили удовольствие, даже то, что на теле будут синяки от шлепков и его крепкой хватки не волновало. Стоило ему перекрыть мне поступление воздуха, кончила так бурно, что чуть не потеряла сознание. Точно, извращенка. Но оно того стоило, чтобы так прошел мой первый оргазм.
Подняв моё неподвижное тело, мужчина отнёс меня в душ, где самостоятельность смывал пот и запах безумного секса. После водных
— Теперь рассказывай, что случилось.
— Ты, о чем?
— Давай, ты не будешь строить из себя дуру. Ты не просто так запрыгнула на меня. Что послужило причиной?
— Родители. Поругалась с ними.
— Забыл совсем, что ты у меня ещё совсем малышка.
— А почему ты пошёл у меня на поводу, зная, что все не просто так?
— Малыш, я не джентльмен. Тряхнуть тебя хотел ещё в первую нашу встречу. Не вижу причины отказывать себе в удовольствии.
— Ну ты и козел, — в шутку хлопнула его по плечу.
— Не буду отрицать. Но признай, тебя это заводит, — говорил он, пробираясь вверх по ноге.
— Ооо, нет, — отбросила его руку. — У меня вся промежность болит. Надеюсь, надрывов нет. Не удивлюсь, если есть. Как вообще твоя дубина поместилась во мне?
— Мы созданы друг для друга.
— Да ну?
— Я тебе это докажу.
Время покажет…
Глава 17
Даниэлла Диаз
Забавно наблюдать за тем, как копошатся подчинённые Рафаэля. Они даже не подозревают, что творилось пятнадцать минут назад в кабинете их главного. Даже то, что я кричала, срывая голос, никто не слышал. Адамати очень предусмотрительный и забабахал себе самую лучшую звукоизоляцию. «Нечего слушать, что творится за закрытой дверью.» — сказала он, поглаживая меня по плечу.
Мы лежали совершенно голые и говорили обо всем подряд: любимая еда, интересы, позиция в жизни и так далее. Только на последнее не могла дать ответ. Да кто вообще в восемнадцать лет задумывается, какова его позиция в жизни? В таком возрасте ты думаешь, каким цветом накрасить ногти, какой макияж сделать, где потусоваться, и этот список можно продолжать бесконечно. В восемнадцать лет ты не думаешь о создании семьи, детях, прибыльном бизнесе, тебе просто хочется плыть по течению, так же как и всем твоим сверстником. Современное поколение значительно отличается от поколения моих родителей, и кто старше тридцати. Папа в моем возрасте совмещал учёбу с работой, тётю Лекси готовили к принятию целой империи. В двадцать лет она уже вселяла ужас в своих врагов и управляла непростым бизнесом. Даже сейчас, когда все управление она передала дяде, о ней говорят и боятся.
Рафаэль рассуждает, как зрелый и знающий мужчина, какова его позиция в жизни. Неудивительно, ему двадцать восемь. В каком возрасте ты планируешь создать крепкую семью, а через пару-тройку лет родить ребёнка, а потом через какое-то время ещё одного.
Через три года мне будет двадцать один, и навряд ли я буду готова к рождению ребёнка. Минимум в двадцать пять, а то и позже. Только в таком возрасте ты рассуждаешь здраво.
В объятьях друг друга провалялись час, а после нас прервали. У Рафа через сорок минут назначена
Как только встал на ноги меня просила невероятная боль между ног все горело и теперь я точно поеду к врачу, ведь вдруг у меня и правда имеются разрывы. Рафаэль обеспокоенно посмотрел на меня и выругался. «Прости. Обещал быть осторожным, а сам…» — подхватил на руку и усадил обратно на диван. Он помог одеться, и строго сказал, что мне нужно в больницу. Адамати хотел сам меня отвезти, но я сказала, что разберусь с этим сама. «Ты моя женщина, и вся забота о тебе полностью лежит на мне.» — сказал он. Но попробуй это доказать мне. Спустя пять минут спора, Рафаэль сдался. Да, будет только, по-моему.
Перед тем как поехать в больницу, заехала домой. Нужно принять душ, переодеться.
Как только переступила порог квартиры, на меня накинула сестра чуть ли, не нанося моему телу увечья.
— Дани, ты охренела?!
— Ты чего такая перевозбуждённая? — вскинула вопросительно бровь.
— Ты нормальная? Какого хрена твой телефон выключен? Что у тебя с родителями произошло? Мама в ярости.
Это плохо. Очень плохо. Злая Авиталь Диаз — настоящая беда. Нам представилась возможность познакомиться с тёмной стороной нашей мамы. Даже один раз досталось лично.
Мне тогда было четырнадцать лет, когда впервые познала на своей шкуре ярость мамы. В тот день я учителю химии подменила одно вещество. И из-за моей тупости чуть не погибли люди. Ох, и огребала я тогда. В свои четырнадцать лет простояла в углу шесть часов, а последующие полгода убирала дерьмо животных в зоопарке. От воспоминаний кровь в жилах стынет. Вот после этого случая побаиваюсь маму, даже папа столько ужаса не внушает.
— Мы поругались. Мне больше, нечего сказать.
— Извиниться нужно.
— Мне не за что извиняться, я сказала правду. Если ты забыла, то наши горячо любимые родители этому нас и учили.
— Ругаться с ними?
— Не тупи. Говорить правду, даже если правда неприятна.
— Ты все равно не права.
— Сестрёнка, ты меня хорошо знаешь и должна помнить, что мне срать на чужое мнение.
— Даниэлла, твою мать! Что с тобой происходит? — эмоционально замахал руками.
— Ничего. Все, как всегда, — улыбнулась ей и прямиком направилась в душ.
София кричала на меня и колошматила двери, приказывая её немедленно открыть. Не обращая на её внимание, приняла душ. Только после того, как вышла из душа, заметила в зеркало, что моё тело в алых засосах и вот-вот появляются синяки.
— Вот же придурок, — пробормотала себе под нос, оборачивая тело в ярко-оранжевое полотенце.
Не успела открыть дверь, как влетела София. Открыв рот, она следом его захлопнула. Выпучи глаза, сестра смотрела на мои засосы.
— Это что? — ткнула пальцем на мою шею.
— Не пять лет, сама догадаешься.
— Ты это… — замялась она.
— Трахалась, — добавила за неё. — Жёстко трахалась. Что мне теперь нужно к врачу.
— Зачем? — обеспокоено спросила.
— Когда в тебе побывал член размером с «кувалду», то нужно убедиться, что нет повреждений влагалища.