Саид 2. Над пропастью
Шрифт:
Вайнах презрительно усмехнулся, почесал чёрную бороду.
— Жена, говоришь?
— Квартиры, говорю.
— Нееет, Егор. Ты сказал, у него есть жена. Как думаешь, терпила бабу свою любит? Не может не любить. Такие лохи обычно и идут толкать дурь, чтобы купить брюликов для своей пизды. Слушай, а ты чего так всполошился? Это что, твоя одноклассница, да?
Егор мысленно застонал, но кивнул.
— Так вот оно что. Ну да мне насрать. Ты же знаешь, да, что в бизнесе нет бывших, одноклассниц, однокурсниц? Знаешь? Вот и отлично, брат. А то я тебя
— Не надо, Имр…
— Надо, Егор. Надо. Этот мудак сейчас где? Под юбкой у своей бабы сидит? Поехали, — толкнул дверь ногой. — Давай!
***
Меня кто-то нещадно тряс за плечо, вырывая из сладкого сна, в котором я плавала на огромной белой яхте и ела какой-то странный фрукт. Солнце баловало меня своими тёплыми лучами, а официант наполнял бокал шампанским. Я знала, что это сон, и, как только открою глаза, моя мечта исчезнет. Оттого и не хотела выныривать из блаженства.
— Злата! Проснись! Слышишь? Вставай, нам валить надо! Давай же, поднимайся! — муж поднял меня за плечи, от души потряс. А у меня возникло жгучее желание залепить ему пощёчину, а лучше две.
— Чего ты так орёшь? Потише нельзя? — кое-как продираю глаза, стону от боли в затёкшей ноге. — Что случилось?
— Златочка, милая, — он хватает меня за лицо, садится рядом. — Послушай меня внимательно. Нам с тобой нужно бежать. Я увёл у бандюков товар и сбыл его по дешёвке, но они думают, что всё пропало. Пока до них не дошло, нам нужно срочно линять, понимаешь?
Я сонно заморгала, оттолкнула его руки.
— Что ты, блин, несёшь, Антон? Какой ещё товар? Что за переполох? — до меня начинает доходить, что мой благоверный идиот уже успел куда-то вляпаться, но мозг всё ещё отказывается работать. Он, мой мозг, хочет обратно на яхту, расслабляться на солнышке и слушать крик чаек, а не истеричные визги Антона.
— Ладно, некогда объяснять, собирайся! Бери только самое необходимое, остальное купим. У нас теперь бабла немерено, Златик! — И нервно смеется, вскакивает, начинает кружить по комнате. — А знаешь что, вообще не будем этот хлам брать! Одевайся и погнали!
Я решаю больше не расспрашивать мужа, потому что всё равно ничего не понимаю. Кроме одного… мы в полной заднице.
Быстро натягиваю на себя джинсы, футболку и поворачиваюсь к Антону. Он хватает меня за руку, тащит за собой. Отпускает у двери, открывает её, пока я обуваюсь.
— А я говорила тебе не связываться с бандитами! — ворчу на мужа, по-быстрому впрыгиваю в растоптанные балетки. — А теперь что? Бежать? Куда? А как же квартира? Вообще не понимаю, что ты задумал и… — И замолкаю, потому что, подняв голову, встречаюсь взглядом с ним. С человеком, чёрные глаза которого с интересом наблюдают за мной. Прибивают к полу, как маленькую букашку, и у меня начинают дрожать колени.
И вовсе не потому, что рядом с ним стоит тот самый бандит, которого я видела двумя днями раньше. А потому что этот ещё страшнее… От него так отчётливо веет опасностью,
Криво скалится в страшной ухмылке, немного склоняет голову, разглядывая нас с мужем по очереди. На мне задерживается дольше. На мгновение даже улыбка исчезает. Хмурит брови и вглядывается в лицо, словно мы знакомы. Но я бы такого точно не забыла.
— Куда-то собрался, Антон? — спрашивает с ярко выраженным кавказским акцентом, и я чувствую вибрацию от его грубого голоса. Она проносится по телу и устремляется в конечности, которые, к слову, и так уже не держат.
Мужчины проходят вперёд, заталкивая нас своими огромными туловищами обратно в квартиру. Дверь громко хлопает, а я вздрагиваю и хватаюсь за руку мужа. Она холодная и влажная, дрожит. Приходит понимание, что Антону нас не защитить. Не с его щуплой комплекцией выступать против таких бугаев. А там, позади них, вырастает ещё один. Лысый, страшный, с мерзким шрамом на лбу.
Сжимаю руку мужа крепче, но он не шевелится. Слабо улыбается как сумасшедший, и ни слова из его уст. Замечательно! Как в дерьмо вляпываться, так мы первые, а как отвечать за свои поступки, так сразу обделался. В принципе, я тоже обделалась…
— Кто вы?.. — сердце тревожно сжимается, чувствует приближение беды.
— А ты не в курсе? Твой муж отдаёт тебя мне. В уплату долга. Это значит, что я твой хозяин, — мужчина осклабился, сунул руки в карманы брюк. Поза хищника. Несмотря на то, что он выглядит вполне себе расслабленным, я испытываю нечто схожее с тем, что чувствует загнанная в ловушку дичь – катастрофичность и тихий ужас.
— Немедленно уходите, иначе я вызову полицию! — заявляю твёрдо, чтобы в его голове не возникло ни грамма сомнения.
— Попробуй. Но учти. За каждое неверное движение ты будешь наказана.
От подобного заявления теряю дар речи, делаю шаг назад, отпуская руку мужа.
Страшно. Дико страшно. Потому что я вижу: он не шутит. Взгляд кавказца опускается ниже, он смотрит в вырез моей футболки и снова возвращается к лицу.
— Простите… Но это моя жена, и вы не имеете права… — муж что-то начинает мямлить, и я с бросаю на него взгляд, полный надежды. Давай же, милый! Хоть раз уладь всё, как мужчина!
Я уже соглашусь на всё. И отдать долг, о котором он говорит, и лезгинку для этого товарища изобразить. Только пусть уйдут… Пожалуйста.
— Я тебя предупреждал, чтобы ты весь товар с собой не таскал? — подаёт голос тот, который Егор. — Теперь нужно всё вернуть. Решай сам, как ты это сделаешь, — переводит тяжёлый взгляд на меня и начинает казаться, будто там проскальзывает сочувствие. — Имрану нужны его деньги.
Судя по всему, тот, который назвал меня своим хозяином, и есть Имран. Тёмный, злой, абсолютно неуправляемый человек – именно так я его вижу. Он, наконец, отрывается от меня и шагает к Антону.