Саит
Шрифт:
Жалко ее, Омар не плюшевый мишка, веники из цветов в зубах таскать не будет, а хочется сестрице ведь пожелать простого женского счастья. О себе я стараюсь не думать. Вчерашний шок от того, что перед собой увидела Саита, накрыл меня последующий истерикой. Пришлось запереться в ванной и, кусая свою ладонь, скулить, как собака.
На расстояние недостатки и достоинства человека очень хорошо видны. Саит неплохой парень, но слишком много в нем эгоизма и безрассудности, много в нем самомнения, что пуп земли. Таким людям больно падать, такие люди не всегда в состоянии встать с колен. А Саита поставят в позу рака. Не жизнь, а собственный
Мы приезжаем в салон свадебной и вечерней моды. Нас сразу окружают консультанты. Право выбора я отдаю Мадине, ее же свадьба, не моя. Пока сестра выбирает платье своей мечты, смотрю сквозь стекло витрины на прохожих, ища глазами знакомый силуэт. Грызу ногти, нервы к черту, в моей ситуации без нервозности никак. Вздрагиваю, когда замечаю в толпе молодого темноволосого человека в темной футболке. Присталльно в него всматриваюсь, но чем ближе он подходит к магазину, тем сильнее я разочаровываюсь. Не Саит. Хоть и похож. Как мне самого Саита найти? О, можно отцу позвонить! Раз Мадина моя сообщница, значит даст телефон. Эта мысль поднимает мне настроение, я решаюсь сейчас же попросить мобильник.
— Дева, как тебе это платье? — сестра выходит на подиум в очень пышном платье с длинным шлейфом. Все обшито жемчугом, лиф весь в стразах. Я бы такое свадебное платье никогда в жизни не выбрала, не в моем стиле. В моем воображении, идеальный наряд: по фигуре платье без вышивок и стразов, чем проще, тем элегантнее, фата, конечно, длинная, но чтобы получились красивые фотографии.
— Тебе нравится?
— Конечно. Я всегда о подобном мечтала! — Мадина действительно светится от счастья и радости. Заставляю себя улыбнуться, показываю пальцами «класс». — Теперь фату?
— В несколько слоев, — подмигиваю.
— А мы точно можем себе позволить? — вдруг озадачивается сестрица, трепетно гладя ткань платья.
— Конечно, бабушкин дядя от души проспонсировал наш праздник. Подбирай фату, — направляюсь к диванчику, сажусь на край, мне консультант приносит чай. Вздыхаю. Думаю, что, спустив мы сейчас миллион, Саид Каюм и не заметит эту сумму.
Сразу же в голову лезут мысли о Саите, о его легкомысленном отношении к деньгам. Он родился в богатой семье, он вряд ли знает, что такое нужда, что такое экономия. У меня был период, когда вместо привычной элитной школы я два года училась в обычном государственном школьном учреждении. Не носила дизайнерские вещи, не ела каждое утро свежих фруктов и не всегда на ужин видела мясо, а мама работала на двух работах и подрабатывала еще дома, выполняя небольшие заказы по пошиву одежды.
— Дева! — окликает Мадина, я вздрагиваю, трясу головой, отгоняя нерадостные воспоминания. — Как тебе? — на голове сестры шикарная фата. За ней совсем не видно лица. Я прикусываю губу, не веря, что авантюрная идея может быть вскоре нами осуществлена.
— Отлично! Мы все покупаем. А туфли у вас есть? — смотрю на девушку-консультанта, она сразу же исчезает в соседнем помещении и через пару минут приносит несколько коробок. Туфли на невысоком каблуке нужного размера находятся почти сразу.
— Мы, правда, все это покупаем? — с недоверием смотрит на все Мадина, стоя перед зеркалом. Я встаю сзади нее и обнимаю за плечи.
— Да. Ты у меня
— Я самая счастливая! — не сдерживая свою улыбку, тихо замечает сестра. Пытается не расплакаться, я протягиваю ей бумажные платки и слышу, как звенит дверной колокольчик, оборачиваюсь. Встречаюсь с голубыми глазами, сердце екает, судорожно втягиваю в себя воздух. Зажмуриться, ущипнуть себя, потому что в магазине появляется Саит. Мне кажется или за сутки он стал еще красивее? Наверное, кажется. И ростом вроде вытянулся. Тоже кажется. Улыбается сдержанно, смотрит на меня с подозрительным прищуром, словно знает мои замыслы. Я сжимаю свои пальцы, не в состоянии ни сдвинуться с места, ни сказать и слова.
— Привет, — он встает напротив меня, Мадину окидывает равнодушным взглядом. — Так это сестра выходит замуж, а не ты?
От его низкого голоса вздрагиваю, понимаю, что сейчас ему нужно все рассказать, обсудить мой план, что-то скорректировать, что-то дополнить, нам нужно максимально понять друг друга.
— Нам нужно будет поговорить! — хватаю его за руку и тяну с подиума. — Мадина, переодевайся, мы будем ждать тебя в кафе напротив салона. Покупку оплачу.
Подходим к кассе, вежливые девушки пробивают платье, фату и туфли. Достаю из кошелька черную банковскую карту с выбитыми золотыми буквами. Непроизвольно рука вздрагивает, когда встречаюсь с глазами Саита.
— Это отцовская карта, — тихо он замечает, как только без проблем проходит платеж. Я прячу карту обратно в кошелек и с вызовом смотрю на него.
— Именно твой отец оплачивает все с моей стороны. Сказал, чтобы я себе ни в чем не отказывала. Я тебе об этом говорила. Пойдем в кафе, пока Мадина собирается.
— Мадина враг или друг?
— Надеюсь, что друг. Я сейчас все тебе расскажу, — киваю на выход, иду первая. Чувствую его присутствие так остро, как никогда ранее. Меня будоражит сама мысль, что Саит за моей спиной, что могу взять его за руку и привычно ощутить тепло его ладони. Прикрываю глаза. Первые дни после своего побега из его квартиры мне кое-что остро не хватало: его запаха, его теплоты, его смеха, его рассуждение и просто его молчания. У меня был острый дефицита его самого, как витамина д.
— Двойной латте без сахара и черный кофе тоже без сахара, — сразу же подхожу к барной стойке, заказываю нам напитки. Расплачиваюсь и иду к Саиту, который занимает столик подальше от окна. Сажусь напротив него. Он разглядывает меня, не мигая. Выглядит спокойным и милым, но это обманчивое впечатление. Если всмотреться в его глаза, можно увидеть в них надвигающую грозу со штормом. МЧС меня об этом, к сожалению, не предупредило, иначе бы поехала домой с Мадиной, хотя Саит мне очень нужен, как связывающее звено.
— Как тебе в России? Адаптировался? — нервно заправляю непокорные пряди за ухо.
— Почему ты сбежала?
— Я не сбежала…
— Ты трусливо сбежала, Дева. Ты воспользовалась тем, что я спал и ушла, не оставив ни записки, ни сообщения на телефон. Разве это не похоже на трусливый побег? — голос тихий, но от этого еще острее ощущается его гнев, его осуждение, его непонимание. Криво улыбаюсь, покусывая губу. Как объяснить? Разве можно сейчас рассказывать ему о чувствах, о страхах, о мотивах своих поступков? Откидываюсь на стуле, когда приносят наше кофе, благодарю официанта кивком головы.