Сакура, свадьба, смерть
Шрифт:
Так себе, ничего особенного…
Распрощавшись с реликтами, капитан Глеб вышел на солнечный простор центральной аллеи, осмотрелся и, догадываясь, что ждать ему придётся, скорее всего, ещё долго, удобно устроился на скамейке в тени грецкого ореха.
Никого…
Только далёкая старушка, выпрямившись, почему-то суетливо подпрыгивала среди своих цветочных зарослей.
И махала рукой Глебу.
Глеб вопросительно уточнил, ткнув себя пальцем в грудь.
Старушка
Пришлось оставить гостеприимную скамеечку, а уже через десяток шагов капитан Глеб решил, что из георгин его призывает совсем даже не старушка.
«Скорее, даже наоборот…».
– Вы не могли бы оказать мне услугу?
Маленькая веснушчатая женщина, решительно прищурившись, стояла на газоне.
Стройная, светлая, шорты, лёгкая майка, странный головной убор.
«Шляпка из Марокко?».
– Ради вас, мадам…. Змея или паук? Убить или просто прогнать?
– Не смейтесь! Я заметила вас ещё на входе, но так и не могла понять, зачем вы здесь бродите. А раз уж вы всё равно бездельничаете, то принесите мне, пожалуйста, из кабинета директора телефон. Оставила его там заряжаться и позабыла.
– Вы директор?!
– Я – фотограф. Так принесёте или нет?
– Нет.
– Почему?
Женщина нетерпеливо вытерла запястьем загорелую переносицу.
– Не знаю, где кабинет директора.
– Я объясню! Пройдёте…
– А собаки там есть?
– Да!
Заметив, что Глеб смеётся над её суровостью, маленькая женщина-фотограф упёрла руки в бока.
– Да, в здании администрации живёт сторожевой пёс Тошка! Размера он такого, что уместится в кофейную чашку, а если вы просто не хотите…
– Хочу. А может вы сами? Сбегаете и быстренько принесёте ваш телефон.
– Не могу. У меня здесь дорогая аппаратура, я не могу её оставить без присмотра. Здесь ходят всякие…
Действительно, в цветах стояли два штатива с фотокамерами, длинные объективы которых были пристально нацелены в разные стороны.
– Тогда я ответственно поохраняю ваше имущество, а вы сбегаете. Заодно и разомнётесь.
– Вам можно доверять?
Женщина внимательно рассматривала Глеба Никитина, и было видно, что она с нетерпением ждёт от него утвердительного ответа.
– Эта фототехника – дело всей моей жизни….
Глеб задумался.
– Слепо доверять мне не рекомендую – часто увлекаюсь посторонними деталями. А вот верить в меня, в моё беспредельное бескорыстие – это запросто…
– Трепач.
Маленький фотограф отряхнула с голых коленок травинки.
– Я быстро. Если что – догоню и вызову охрану.
Капитан Глеб Никитин с удовольствием посмотрел, как женщина ловко прошла по изгибам дорожек между клумбами, потом побежала по длинному асфальту аллеи.
«Загнать, что ли, барыгам её драгоценные фотоаппараты? Обзывается
Помещённый волей случая в роскошные заросли пышных цветов Глеб даже и сейчас не собирался испытывать к такой красоте почтительного восторга. Он недолго потоптался около дорогой аппаратуры, не отходя от штативов дальше, чем на три шага, затем попробовал, прищурившись, выследить взглядом трепещущего неподалёку в сверкающей высоте жаворонка, поднял из травы бутылочку прохладной от росы минералки, попил.
«Без спросу…».
Вздохнул.
Раскрытый ноутбук на маленьком матерчатом стуле.
Один из длинных фотографических объективов был направлен точно на близкий розовый бутон, другой – вообще не на цветы. Капитан Глеб присел на корточки около второго штатива и, соблюдая только что достигнутую договорённость ничего не трогать руками, посмотрел в видоискатель.
Беседка.
Далеко, в лесной части сада.
Новая, ажурная, выстроена на восточный манер. Ничего особенного. Раньше её в том месте не было. Вокруг – темнота сосен и густого кустарника, рядом – никаких других значительных красот.
«И зачем же это рядовое сооружение тогда так тщательно, с таким увеличением, фотографировать?».
– Я – Марьяна!
Маленькая женщина, запыхавшись, мельком оглядела своё чудом уцелевшее фотографическое богатство и протянула Глебу Никитину ладошку.
– Спасибо за помощь!
С хозяйской бесцеремонностью и почти профессиональным интересом Марьяна рассматривала мужчину, с улыбкой молчавшего рядом.
Небольшие морщинки вокруг лучистых, очень голубых глаз, короткая стрижка с проседью, сильная шея…
– И вам спасибо за доверие.
– А вы кто? Проверка из министерства? Или просто с похмелья зашли, с утра в теньке посидеть?
– Вам подробно?
– Желательно.
– Капитан дальнего плавания Глеб Никитин.
– Ого! Целый капитан?! А дальнее плавание – это где смелые и уверенные мужчины постоянно заходят в порт Кавасаки, пьют виски, соблазняют гейш и безуспешно борются с девятым валом, точно?
– И в Кавасаки, и в Нагасаки. И в различные Ванкуверы с Порт-Саидами. Но всё это в прошлом, в юности. Да и не виски – только джин.
– Бывший?! А чего ж тогда хвастаетесь? Тоже мне, капитан, капитан…
– Привычка. Искоренить не могу. Продолжаю пользоваться былыми заслугами.
– А сейчас вам что, гордиться совсем нечем?
С удовольствием, какое может себе позволить только спокойный и беззаботный человек, Глеб, улыбаясь, смотрел на маленького симпатичного фотографа.
– Не знаю.
– А зачем тогда здесь?
– Хочу увидеть стрекозу. Большую такую, зелёную, с хрустящими прозрачными крыльями. Давно уже не видел приличных стрекоз.