Сакура, свадьба, смерть
Шрифт:
Невольно слушая забавные разговоры посторонних людей, Глеб то сгибался, то тёр переносицу, то судорожно вздыхал, изо всех сил стремясь не расхохотаться и, тем самым избежать публичного осуждения и позора, то отворачивался к окнам, наступал сам себе ногой на ногу, но всё же, когда на одном из перекрёстков с окнами их автобуса поравнялся какой-то невысокий и пыльный легковой автомобиль, с взмокшим от жары худым священником за рулём, ряса которого была высоко натянута на голые тощие волосатые коленки, капитан Глеб
Моральные силы оставили его, а он оставил салон замечательного автобуса, окончательно выхохотавшись уже на улице.
Желая остыть, Глеб приобрёл в ближайшем киоске бутылочку холодной минералки, по-походному умылся, и скорым шагом направился в ботанический сад, где его уже ждали.
…Точно так же распахнутые высокие кованые ворота, такие же густые тени робиний. Только вот посетителей было заметно больше, чем вчера, всё-таки наступила суббота, выходной день, да и кассир – на месте, радушно и дисциплинированно принимает деньги у публики.
С первыми же шагами по центральной аллее ботанического сада капитан Глеб поймал себя на том, что пытается расставить интересующих его знакомых персонажей на привычные места, что мысленно пристально чертит все возможные схемы их вчерашних передвижений по тропинкам и зелёным дорожкам.
Густой цветочный аромат смешивался с близким запахом скошенной травы.
– Привет!
– Ой!
Из-под панамы блеснули встревоженные глаза.
– Опять напугал…
– Я же обещал, что буду здесь примерно в одиннадцать. Сейчас – десять сорок пять.
– Всё равно, неожиданно. Заработалась, на время никакого внимания не обращаю.
Марьяна улыбнулась, запястьем приподняв панаму повыше над лицом.
– Извини, руки в земле. Только что устраивала небольшую цветочную композицию, вот немного и испачкалась. Я рада, что ты здесь.
– И я тоже.
Ступив на дорожку совсем вплотную, Глеб взял Марьяну за ладони.
– Это ничего, что в земле, это мы исправим….
И, не говоря уже больше ничего, наклонился и поцеловал её в сухие, жаркие губы.
– Я, я… совсем не спала сегодня. Дождик был….
– Завтра я буду учить тебя облакам. Обязательно!
Абсолютно не желая ничего просить и объяснять, капитан Глеб Никитин снова склонился над лицом маленького растерянного фотографа. Не поверив своему первому мимолётному ощущению, опять жадно, но, уже желая точно определить вкус, поцеловал Марьяну.
– Шика-арно! Конфеты?!
– Шоколад. Я с собой из дома захватила, только что два квадратика съела…
– Значит, готовилась. Одобряю.
Капитан Глеб Никитин улыбнулся, захохотал, но увернуться от сверкающей полосы воды, которой Марьяна с размахом плеснула в него из пластиковой бутылки, не смог.
– Снайпер!
– Трепач!
– Ну вот, опять, начинается….
– Уйди, чистосердечный! С глаз моих долой!
Задыхаясь от смеха, Марьяна размахнулась и бросила вслед Глебу почти пустую питьевую бутылку.
– Ты надолго, капитан?! Когда вернёшься?
– Сейчас пройдусь, с директором побеседую, потом со студентами о деталях поговорить нужно будет. Сын устраивает мне встречу с добровольцами. А часа через три окончательно заберу тебя с этой плантации. Пойдёт?
– Конечно. Я буду ждать…
Марьяна сняла панаму, вытерла лоб. Легко тряхнула густыми волосами, поправляя причёску.
– Тебе не кажется, капитан, что в эти дни ты много и не к месту разговариваешь?
– Я бросаю камешки в воду, милая. И наблюдаю…
– И что видишь?
– Пока – только мутную действительность. До встречи!
– До встречи…
И маленький конопатый фотограф, всё ещё оставаясь по пояс в густоте цветущей лаванды, как должное приняла своевременный и очень уверенный воздушный поцелуй капитана Глеба Никитина.
Добираться до здания администрации было, конечно же, лучше всего по тихим и прохладным теневым дорожкам, но Глеб нарочно двинулся длинным путём, сначала по асфальту главной аллеи, потом – через радостные крики и вопли, к этому времени уже наполнившие поляну с детскими аттракционами.
Даже густую приторность так популярного у публики розария стоило пройти, чтобы опять увидать их.
Четыре дерева гинкго.
Императорские солдаты.
Невозмутимость и спокойствие.
Уверенность. Восточная сила.
Капитан Глеб Никитин коротко прикоснулся к стволу одного из них и пообещал остальным, что обязательно справится.
Крупный мужчина с оловянными глазами кричал на директора ботанического сада. Кричать он начал давно, потому что Глеб услыхал его голос ещё из-за поворота дальней сосновой аллеи.
– …Нет! Позвольте! Это вы меня не хотите понимать! Вы не соблюдаете…, вы нарушаете должностные инструкции, срываете образовательный процесс, допускаете уголовно наказуемые проступки! Вы…, я буду…, а руководство обязательно разберётся…. Я возмущён, я, я…!
– Тук-тук.
Дверь директорского кабинета и без того была открыта, но капитан Глеб Никитин, позиционируя себя в современном мире как весьма вежливого и тактичного человека, во-первых, не хотел доставлять лишних неприятностей доброй руководительнице, во-вторых, пока ещё не определился, как использовать истерику борова в своих целях, поэтому аккуратно постучал согнутым указательным пальцем в косяк.
– Можно?
– А вы кто?
– Я – к директору ботанического сада, по личному вопросу. Директор вы?