Салам тебе, Далгат! (сборник)
Шрифт:
Освободившись, он вспомнил, что ему надо бы внести свою лепту. Недалеко от входа находился столик, за которым сидели две тети с калькулятором и тетрадями, куда записывалось, кто и сколько дал денег. Далгат подошел, поздоровался, кое-как перекрикивая музыку, и отдал почти все, что нашлось в кармане.
– Далгат, салам, идем, что здесь стоишь, пошли резко! – крикнул ему в ухо откуда-то возникший молодой родственник, вихрастый и беспокойный, увлекая мимо бесчисленных столов в центр событий.
Перед столом молодых, за которым висел красный ковер с выложенными ватой именами «Камал и Амина», шла
Невеста продолжала лениво переступать ногами, обмахиваясь веером и придерживая кринолиновые юбки. Пока раззадоренные юноши без устали состязались в танцевальных прыжках и кульбитах, издавая громкое «Арс» и прочие молодецкие крики, худая женщина сосредоточенно ловила бумажные деньги, падавшие невесте на голову, под ноги и в складки платья. Расфуфыренная эстафетная палочка мелькала то в одних, то в других руках. Спустя пару минут невеста, видимо, устала крутиться и вместе с подругами, оправлявшими ей наряд, все так же медленно и осторожно начала пробираться к месту. Далгат увидел улыбчивого жениха, рыжего и высокого, идущего следом, и вспомнил, как в детстве, в старом селении, они сами были на чьей-то свадьбе. Тогда все сельчане усеяли плоские крыши домов, а на улице на стол молодых поставили пестро украшенную козлиную голову. Носили тяжелые подносы с хинкалом и вареным мясом. Какой-то ряженый мужчина семь дней разливал вино, а гости семь дней танцевали под зурну и барабаны.
Пока Далгат воспоминал, круг раздался и разлетелся на отдельные танцующие пары. Какая-то девушка тронула его за локоть и поднесла скрученную салфетку, как знак приглашения. Далгат попятился и хотел отказаться, но, засмущавшись, все-таки принял салфетку и воздел кулаки. Пройдя три круга вместе с плавно семенящей девушкой, Далгат почувствовал неловкость за свои скупые и неумелые движения и остановился, слегка склонив голову и похлопав партнерше в знак окончания танца. Девушка взглянула игриво и удивленно и пошла прочь, а Далгат быстро смял салфетку и сунул ее в карман. Приглашать никого не хотелось.
Он оглядел многолюдный зал и подумал, что Халилбек мог легко здесь затеряться.
– Салам, Халилбека не видели? – спросил он у проходящего сухого человека в фетровой шляпе.
Сухой человек с интересом посмотрел на Далгата и спросил:
– Мун лъиль вас [28] ?
– Мусал АхIмал вас [29] , – ответил Далгат.
Сухой человек оживился и повлек его за собой.
– С нами садись, – кричал он сквозь грохот лезгинки.
Сели.
– Вот скажи, земляк, – сказал один из сидящих, грузный и печальный, – сколько это будет продолжаться?
Он неопределенно взмахнул рукой в сторону.
– Что? – спросил Далгат, подавшись к его уху.
– Этот хIапур-чапур [30] .
Музыка оборвалась, и в возникшей тишине слова человека прозвучали громко, как выкрик. Далгат ничего не ответил и молча наложил себе в тарелку каких-то баклажанов и чуду. В здоровенных динамиках у стены послышалось шуршание, а затем захрипел путающийся, с акцентом голос.
– Сейчас, дорогие друзья, родственники, гости, слово я предоставлю очень хорошему, очень почетному человеку, который все делает для родных, много достиг в жизни и, короче, помогает им во всем. И в этот день, когда соединяются сердца наших дорогих Камала и Амины, он скажет им напутствие. Слушай сюда, Камал! Потом поговорить успеешь. Тебе сейчас уважаемый Айдемир расскажет, как тебе поступать в будущей семейной жизни. Айдемир, вот скажи мне…
– Ле, земляк, не знаешь, что сказать, да? – спросил грузный мужчина Далгата, не слушая косноязычного тамаду.
– Не знаю, – отвечал Далгат, подцепляя масляное чуду.
– Бардак же кругом, кругом бардак, – качал головой мужчина.
Из динамиков уже несся голос Айдемира.
– Сегодня соединяются сердца представителей двух народов, двух великих народов Дагестана, – вдохновенно и с пафосом говорил голос, – аварского и лакского. Мы очень рады, что наш Камал, которого я еще помню во-от в таком возрасте, теперь такой джигит, орел, и что он женится на самой красивой девушке Амине из знаменитого аула Цовкра. Весь мир знает канатоходцев из аула Цовкра, и я желаю Камалу, чтобы со своей женой ему было легче, чем канатоходцу на канате. Давайте выпьем за эту новую семью! Пожелаем, чтобы у Камала и Амины родилось десять детей! И все радовали своих родителей.
Айдемир, видимо, поднял бокал, так что все мужчины встали. Далгат тоже поднялся и пригубил для виду. Когда снова уселись, грузный мужчина опять обратился к Далгату:
– Вот лакцы – хорошие они, а даргинцы они шайтаны, купи-продай.
– Почему это? – спросил Далгат.
– Как это, почему? Все знают это! Торговцы они, – с чувством сказал ему собеседник. – Выпьем давай.
– Э, ты на даргинцев тоже много не капай, Сайпудин, – сказал ему сухой в шляпе, – наши тоже очень много бизнес делают. Вот, Ахмеда сын скажет.
Но Сайпудин молча проглотил водку и снова обратился к Далгату.
– Я вот этими руками всю жизнь что-то делаю, – пожаловался Сайпудин, – и всё просто так уходит. Туда отдай, сюда отдай, в школе учителю отдай, в вузе за сессию отдай. Дом же есть, никак не построю, двадцать лет строю, теперь сына на работу устраивать надо, деньги собирать. Жене говорю, цепочку продавай. Жениться будет, как свадьбу ему сделаем? Красть придется.
– Что красть? – спросил Далгат.
– Невесту, да! – воскликнул Сайпудин. – Тогда банкет собирать не надо, просто магьар [31] сделаем и все.