Салам тебе, Далгат! (сборник)
Шрифт:
– Далгат, салам! – отвлек Далгата чей-то голос, и Далгат увидел небритого и усталого Мурада, своего кузена. – Идем со мной, отойдем на разговор.
– Что случилось? – спросил Далгат.
– Помощь твоя нужна.
Далгат тоскливо оглянулся на тамаду и Халилбека, готовящегося держать речь, и пошел за Мурадом. Они подошли к краю открытой мансарды и перегнулись через перила. Внизу вокруг машин бегали дети, курили мужчины, и женщины в балахонах переносили с места на место свадебные торты.
– У меня сверток есть, – говорил Мурад, – в ковре. Ты можешь его несколько дней у себя подержать,
– Какой сверток? – спросил Далгат, нетерпеливо оглядываясь туда, где звучал из динамиков голос Халилбека.
– Там ничего, просто мне нельзя дома держать, – говорил Мурад, потирая красные глаза.
– Он тяжелый? – спросил Далгат. – А то я сейчас не домой иду, мне с Халилбеком говорить надо.
– Нет, не прямо сейчас, – оживился Мурад, – я тебе его вечером сам занесу, ты просто спрячь его куда-нибудь на пару дней. Матушка же в Кизляре у тебя.
– Да, хорошо, – отвечал Далгат, желая поскорей закончить разговор.
Внезапно голос Халилбека прервался, раздались женские крики, а из динамиков по ошибке понеслась и тут же заглохла певичкина фонограмма. Люди, стоявшие на улице, побежали по лестнице вверх, на крик. Далгат тоже ринулся в зал и увидел взбудораженные лица, потрясенного тамаду, удерживающего от чего-то Залбега, и толпу мужчин, склонившихся к полу. Кто-то громко звал скорую.
– Что случилось? – спрашивал Далгат у гостей, но те только хватались руками за головы.
– ВахIи, вахIи ! [35] – восклицали бабушки, прикрывая рты концами платков и тревожно вглядываясь в смуту.
– Айдемира застрелили, – сказал вихрастый парень, выпучивая глаза. – Отвечаю, сам видел! Он стоял, же есть, и раз пуля ему в голову, откуда не знаю.
– Мансарда открытая, откуда хочешь могли стрельнуть, – раздались голоса.
Невесту вместе с ее пышными юбками выводили из-за стола, не давая оглядываться. Мимо, поскальзываясь, грузно пробежал что-то лопочущий Сайпудин.
– Астауперулла [36] – жеманно вскрикивали девушки, вытекая из зала нарядной толпой.
– Пошли отсюда, Далгат, – сказал внезапно возникший Мурад, вытаскивая Далгата наружу.
– Халилбек… – начал Далгат.
– Халилбек побежал милицию встречать, сейчас не до тебя ему, – говорил Мурад.
– Это покушение, что ли, было? – спрашивали друг у друга женщины на лестнице. – Айдемир в прокуратуре работает.
– Если в голову попало, не спасут, нет, – говорили другие.
– ВахIи – шептали старушки, перебирая четки.
– Сейчас милиция, же есть, всех обыскивать начнет, – говорил Мурад, – мол, мало ли, вдруг, просто на свадьбе гуляли от души, в потолок стреляли и в Айдемира попали. А здесь у всех стволы с собой есть… как без них?.. так что лучше идти нам.
Они уже шли по грязному и знойному переулку, когда где-то рядом заныла милицейская сирена и унеслась влево, туда, где горел суетой «Халал».
6
– Ничего не понял, – говорил Далгат, – я хотел ближе подойти, на Айдемира посмотреть.
– Что на собаку смотреть… – сказал Мурад, ничуть не смущаясь.
Они вышли к городскому пляжу и, сняв сандалии, ступили на исхоженный песок – туда, где на расстеленных
Какие-то женщины, молодые и старые, залезли в море в длинных, прилипающих к телу платьях-ночнушках. Здесь же подростки с гиком кувыркались в воде, а две девушки в тонких обрезках-купальниках истошно кричали, оттого что кто-то хватал их за ноги.
Дети смеялись и бегали, крича на непонятных горских языках, хватали у важных матерей початки вареной кукурузы. «Пирожки горячие!» – вопила женщина в съехавшей на затылок косынке, перешагивая через мокрые тела. Мимо шли несколько радостных девушек. Далгат заметил, что одна была в мусульманской тунике и в платке-хиджабе, другая – в дешевой красной косынке и длинной полупрозрачной юбке с разрезами, прочие – в модных и вызывающих бриджах. Следом за ними тянулись парни, подшучивая и набирая горстями ракушки, чтобы целиться в спину или пониже. Мурад шел молча, опустив голову и подергивая свои короткие брюки. Чеченцы в мокрых, с наилипшим песком штанах шумно лупили мяч, а на утыканных в песок турниках, как всегда, висели гроздья парней и мальчишек. Дальше, за грудой камней, виднелись подъемные краны тихого порта. Мурад и Далгат полезли по камням, меж которыми стояли с цинковыми ведрами русские рыбаки, присели у самой кромки воды. Далгат вздохнул:
– Нехорошо говорить «собака» на незнакомого человека.
Мурад хмыкнул и спустил волосатые ноги под брызги прибоя.
– Кто его не знает? Вор. Вот там, за Каспийском, дома видел большие? – Мурад потянул руку вправо. – У него там три дома было.
– Почему было? Жив же еще, – бормотнул Далгат.
– Он муртад, отступник. Стал, как все эти кяфиры и нацпредатели со своими джахилийскими [37] штучками.
Мурад сплюнул в подбегающую волну.
– Всё из-за куфра [38] .
– Из-за чего?
Мурад повернулся к Далгату и почесал щетину.
– Куфр не знаешь! Кругом он, кругом! Морали нет, неверие, в чудеса Аллаха не верят… На свадьбе сейчас эти, Мала и Рашид, хвастались, что даже больше, чем пять раз, намаз делают. Ослы! – Намаз делают, а пиво пьют. Это нифак [39] , знаешь? Айдемир этот тоже две мечети построил, а его сын чуть ли не десять наших сестер изнасиловал, каких-то студенток. Еще на телефон снимал и по блутузу передавал всем, – Мурад достал из кармана зеленую тюбетейку. – Я к тебе вечером приду, помнишь? Тебе много объяснить надо. Ты один с мамой живешь, никому не нужен, никто тебя на работу не устроит нормальную из-за кяфирских порядков. Надо бороться. Вот знаешь, – продолжал Мурад, – эти суфии все места себе захватили. Они во всех мечетях имамы, в мусульманских управлениях сидят. Подыгрывают Русне и кяфирам. Это неправильно, это всеобщий таклид. Умма [40] не должна разделяться, иначе будет раскол, фитна, понимаешь? Мы, салафиты, говорим, что надо возвращаться к истинному исламу, который был при Пророке, мир ему. И чтобы был независимый имамат.