Саламандра
Шрифт:
— Твой брат сейчас в Капитаре и в ближайшие несколько месяцев возвращаться не собирается. Я только вчера получил от него письмо, — вернул меня с небес на землю голос отца, выдергивая из нахлынувших воспоминаний. Жестоко. А я уже размечталась, наивная. И что приспичило Фену уехать в такую даль? Я, конечно, понимаю, что он теперь вполне взрослый, летом двести стукнуло, да к тому же единственный наследник престола мужеского полу, но отец с успехом мог бы послать туда кого-нибудь из своих многочисленных министров или советников, чтобы они зазря не опустошали наши царские погреба, особенно винные.
— Знаю, — тяжелый
— Так вот. Новость такова — ты выходишь замуж!
— Чего?! — опешила я и даже потрясла головой, чтобы мысль лучше в ней утрамбовалась. — Куда мне пойти?
— Я же сказал, ты выходишь замуж.
При этом у него было такое счастливое выражение лица, будто он на всю оставшуюся жизнь избавился от геморроя.
— Знаешь, — хмуро сказала я, не оценив тонкого родительского юмора. — У меня тоже для тебя есть интересная новость: я не хочу замуж.
Хорошее настроение начало потихоньку улетучиваться. Лучше бы отец устроил скачки на четвереньках по границам всего нашего царства. Задом. С похмелья. С моим непосредственным участием. Я быстрее согласилась бы, честное слово.
— Не упрямься, — ласково принялся он меня уговаривать. — Все девушки рано или поздно выходят замуж, это нормально…
— Вот и пусть выходят, мне-то что?
— Но ты не просто девушка, а еще моя дочь и царевна.
— Спасибо, что напомнил, — хмыкнула я, снова хватаясь за кубик как за спасательную соломинку, но желание его собирать уже совершенно пропало. Меня не покидало ощущение скрытого подвоха. Нет, в самом деле, сидела себе спокойно, никому не нужна была, никого не трогала, и тут… словно тухлым яйцом за шкирку после бани. Или таким образом отец решил разнообразить мою жизнь, чтобы совсем от рук не отбилась?
— Значит, так, — плотоядно потер ладонями отец, уже не обращая внимания на мою скривившуюся физиономию. — В известность я тебя поставил…
— Знаешь, — уже окончательно потеряв к кубику интерес, перебила я, — если ты хотел пошутить, то у тебя ничего не получилось. Не смешно. А у меня такое хорошее настроение было…
— А с чего ты взяла, что я шучу? — Отец выглядел искренне удивленным. — Я серьезен как никогда.
Я медленно поднялась с кровати, словно привидение, выплывающее из стены древнего полуразрушенного замка. Белая шелковая пижама вполне заменяла в данный момент саван.
— Замуж, значит? — Мой шипящий шепот заставил отца съежиться. — А меня ты спросил?! Еще ни один нормальный жених ко мне свататься не приезжал, одни придурки безмозглые, которые даже носовым платком без подробной инструкции пользоваться не умеют, а теперь ты меня готов за первого встречного сплавить?! Не пойду!!!
Отец вскочил с кровати и трусливо попятился к двери. На кончиках моих пальцев уже затрепетали призрачные язычки пламени, готовые сорваться в любую минуту. Я ему сейчас покажу, как меня замуж без спросу выдавать!
— Пойдешь! — неожиданно проявил царскую твердость отец, никак не желающий мириться с моим строптивым характером. Тем не менее он отступил от кровати, чтобы быть от меня подальше. — И женихи к тебе уже не раз сватались вполне приличные и состоятельные, только я всем от ворот поворот давал.
— Что?!
Вот какие интересные подробности вылезать начали. Я — саламандра, дух огня и по совместительству
— Я не пойду замуж! — Мое упрямство явно зашкаливало.
— А куда ты денешься?! — вышел из себя и отец, топая ногой, но тут же со стоном схватился за больную голову.
— К Фену поеду, — выдала я в запале свою тайную мечту. — Сколько можно взаперти сидеть? Будто в остроге пожизненное наказание отбываю без права на досрочное освобождение! И ты меня не заставишь! Вы меня не заставите!
Множественное число в данный момент было очень даже оправданным. Дело в том, что мой отец — Царь Долины, во второй ипостаси — хала, притом трехглавый. Но халой отца уже несколько столетий никто не называет. Давным-давно подданные, а следом и придворные перекрестили его в Змея Горыныча (подозреваю, за крутой нрав и неуемную страсть к горячительным напиткам), и прозвище удивительным образом прижилось. Ко всему прочему, на публике он предпочитает появляться в типичном огнедышащем обличье. По его мнению, это более внушительно и авторитетно. На непосвященных такое превращение действует словно удар дубинкой по темечку, но меня-то не запугаешь.
— Замужество и есть твое досрочное освобождение! — Упрямства отцу тоже было не занимать. — О твоем благополучии забочусь, от себя родную кровиночку отрываю…
— Была бы охота шило на мыло менять!
— Салли…
— И не смерди мне тут выхлопами! — взвизгнула я, отмахиваясь от черных вонючих клубов дыма, которые папашка выпустил сразу из всех трех зубастых пастей.
— А ты не перечь отцу! — пророкотала средняя голова, но пыхтеть послушно перестала. — Лучшего предложения ты все равно не получишь!
— Вот как?! — Я уже было решила чуть ли не уйти в самый дальний скит свечки зажигать, но замужем не бывать, кем бы мой жених ни оказался, но любопытство пересилило. — И кто же этот счастливчик, которому ты меня, свою любимую дочь, в чем я теперь искренне сомневаюсь, вот так запросто сбагриваешь?
— Счастливчик! — усмехнулся мой трехглавый родитель, явно вкладывая в это слово совсем не тот смысл, который оно под собой подразумевало. — Да это его пожалеть надо, что такую строптивицу, как ты, взять захотел. К тому же сватает тебя не кто-нибудь, а сам сын Владыки Золотоносных Гор, Великий Полоз. — Голос левой головы слегка дрогнул от волнения, а я открыла рот, да так и застыла, хлопая глазами и переваривая услышанное.
Отец вдоволь налюбовался произведенным сногсшибательным эффектом и совершенно спокойно посоветовал:
— Челюстенку-то подбери да глазки прикрой, лягушек в нашем роду вроде не было.
— Ты хочешь выдать меня замуж за этого… за этого ползучего гада?! — ахнула я, как только ко мне вернулась способность разговаривать. — Да как ты?.. Да как ты можешь?! И это лучшее предложение?!
— А сама-то ты кто? — беззлобно рыкнула средняя, самая строгая голова. — Ящерица вертлявая! Кроме упрямства и строптивости — ничего путного, только что в огне не горишь…