Саламандра
Шрифт:
— Эй, мы так не договаривались! — справедливо возмутилась я. — Вы сюда меня спасать пришли или вразумлять?
— А это по желанию клиента.
— Ладно, уговорили. Кто первым полезет? Должна же я хотя бы в теории знать, как это
Лошадиные копыта, обернутые тряпицами, глухо стучали по мостовой, гармонично сливаясь со звуками ночного города и не привлекая к себе внимания. Малька деловито ехала вместе с Мирабом, гордо восседая в седле впереди эльфыреныша. Я про себя посмеивалась, глядя на эту изумительную картину. Мне даже показалось, что Мирабчик не без удовольствия обнимает тонкий девичий стан и осторожно, чтобы получалось как бы невзначай, зарывается носом в ее роскошные белокурые волосы.
По дороге нам не встретилась ни одна живая душа, час слишком поздний, желающих побродить по городским потемкам не находилось. Нам это было только на руку.
Городские ворота Капитара оказались закрыты. Ничего удивительного, ночь же на дворе.
— Хочешь сказать, что нам придется опять перелезать через стену, да еще и вместе с лошадьми, или у тебя и здесь волшебный подкоп имеется? — шепотом спросила я у Мальки.
— Не придется, — деловито ответила одаренная девчушка. — Вон та маленькая калитка почти никогда не закрывается. Я отвлеку стражников, а
Мы с Мирабом дружно закивали, давая понять, что инструкции приняты к сведению и проблем с нашей стороны не предвидится.
— Все! Я пошла. — Малька неожиданно притянула голову эльфыреныша к себе и крепко поцеловала. — Удачи вам! — и легко спрыгнула на мостовую.
— Спасибо тебе! — прошептала я растворяющемуся в темноте маленькому силуэту. Вместо ответа раздался хлопающий звук множества крыльев.
— Вот проклятье! Опять это воронье налетело! Бей его, братцы! — послышались звуки спускаемых с тетивы стрел и шорох вынимаемых из ножен мечей. Стражники среагировали на неожиданную птичью атаку.
— Пора! У них сейчас соревнование будет, кто больше ворон собьет. Вы должны успеть, — тихо прошептала темнота писклявым голоском, и мы не мешкая рванули к воротам.
Калитка подалась без единого скрипа. В лицо дохнул свежий ветер вновь обретенной, но ставшей такой ненадежной свободы. Куда я теперь бегу, одному Вершителю известно. Но у меня еще осталась парочка незаконченных дел, а значит, хоронить себя заживо пока рано.