Саламандры
Шрифт:
— Сказано истинной пешкой Хаоса, — съязвил Пириил, вложив в ответ весь свой сарказм. — Ты — ничто, лишь игрушка для Губительных Сил. Как только ты перестанешь приносить пользу, они от тебя избавятся.
К Нигилану вернулось веселое настроение.
— А я думал, что зеленые только доспехи у моих бывших братьев. Не твои, конечно, библиарий, но цвет твоих глаз ведь тоже считается, да?
Взгляд Пириила вспыхнул злым красным огнем. Как бы он хотел глянуть на Нигилана и погрузить его в пламя своего гнева.
— Если собираешься уничтожить меня, то давай. Избавь меня от своей болтовни,
Нигилана это задело. На миг показалось, что он готов исполнить желание Пириила. Но тут затрещали помехи на внутренней вокс-линии в трюме «Грозовой птицы», отсрочив развязку.
— Груз закреплен, милорд, — донесся скрипучий голос. — Брат Екрин готов к взлету.
Раздраженный, что его неожиданно прервали, Нигилан умело скрыл гнев в голосе:
— Понял тебя, Рамлек. Буду через минуту, затем повернулся обратно к Пириилу. — Я мог бы раздавить тебя на месте, но меня это не устраивает. Я хочу, чтобы ты помучился перед смертью, Пириил. Как Вел'кона заставил мучиться меня, когда ты обманул мое доверие.
Желваки на скулах Пириила окаменели, тогда как темные щупальца, сковавшие его, ослабли.
— Предатели не заслуживают доверия.
Со свирепым воплем Пириил стряхнул с себя колдовские узы. Вскинув психосиловой меч, он кинулся к Нигилану, который просто шагнул назад, и рампа корабля пошла вверх. До Пириила долетело эхо издевательского хохота, когда «Грозовая птица» поднялась в воздух и люк трюма захлопнулся с гулким лязгом. Выхлоп маневровых двигателей швырнул библиария на землю, и «Грозовая птица» метнулась вверх по сходящейся каменной трубе к неспокойному небу Скории.
Придя в себя от колдовской атаки Нигилана и тихо выругавшись, Пириил поднялся на ноги и двинулся обратно в туннель на поиски Дак'ира.
Он вернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как сержант Саламандр со своим соперником перевалились через край огнедышащей расселины и камнем полетели вниз. Расселину заволокло дымом и взметнувшимся пеплом.
Пириил снова дал волю своему отчаянию:
— Дак'ир!
Черный камень взорвался со всей бесповоротностью и великолепием расколовшейся вдребезги звезды. Кроваво-красное небо тут же наполнилось сверканием; сверхъестественный свет очищающей белой вспышки омыл все вокруг. Вспышка погасла, на ее месте появилось солнце, тускло-желтое, но все же ярче, чем зловещий сумрак затмения.
Внезапно и безжалостно расколотый на куски черный камень рассыпался по всему небосводу Осколки после его смерти стали новыми звездами, горящими в свете дня. Притягиваемые гравитацией планеты, звезды становились крупнее и крупнее, пока не превратились в огромные метеориты, объятые огнем и бурлящим дымом.
Было ясно видно, как уничтожение черного камня повлияло на орков. Орда заколебалась; сила, толкавшая ее вперед, исчезла, точно у корабля, которому вдруг срезали паруса. И когда с неба по наклонной начали падать неровные шары огня, отчаяние орков еще больше усилилось.
Синхронные удары метеоритов обрушились на тянущиеся издали по дюнам тылы орочьей армии. Небесный шторм принес полное опустошение, уничтожая сотни зеленокожих яростью падающих камней и еще сотни поджаривая заживо образовавшейся
Тсу'ган смотрел на происходящее сквозь все увеличивающиеся бреши в рядах сражающихся. Как только сейсмическая пушка выпустила луч и пронзила небосвод словно сияющим копьем, Н'келн отдал приказ Саламандрам встать и сплотиться. Рассеянные по полю боя Астартес превратились в островки из зеленой брони среди орочьего моря, обратив болтеры наружу и не пропуская ни одного чужака сквозь стену керамитовых доспехов.
Встав плечом к плечу с Претором и еще тремя Огненными Змиями, Тсу'ган смотрел с немым изумлением на необычайное зрелище, которое разворачивалось у него над головой. От ударов гудела земля, содрогаясь и раскалываясь. Трещины и разломы тысячами поглощали орков. Тех, кто не провалился в бездонную тьму, пожирали потоки лавы, хлынувшей наружу. Со стороны вулканов донесся грохот, громкий и какой-то окончательный: начались жуткой силы извержения.
Смех Претора мог посоперничать с их рокотом. Небосвод начал темнеть от дыма и пепла. Неестественная ночь, похоже, скоро вернется опять.
— Когда с неба падает огонь, а пепел скрывает солнце, значит, наступил конец света! — крикнул Претор.
Взгляд Тсу'гана был по-прежнему прикован к бушующим небесам.
— Это не все, что приносит небо, брат.
Претор проследил за указующим перстом Тсу'гана.
Из туч клубящегося дыма неторопливо выступало днище корабля. Тсу'гану пришло в голову сравнение с гигантским хищником, всплывающим из глубин окутанного туманом океана. Корабль завис в тысяче метрах над землей, мимо проносились огненными росчерками крошечные метеориты. Потоки воздуха из огромных нижних двигателей давили на Тсу'гана даже с такой высоты. Это был ударный крейсер Астартес.
Аргос выбрался из канала нижнего двигателя в машинариум. Он потянулся, разминая затекшую спину, расслабил узлы натруженных мускулов и подвигал плечами под броней, чтобы вернуть им немного подвижности. Он сделал все, что мог. Четвертый, по-прежнему не работающий блок нижних двигателей был починен насколько возможно. Проведены машинные ритуалы, произведены соответствующие умащения, сделаны приношения. В горле пересохло от литаний функционирования и зажигания, которые он выпевал вместе со своими технодесантниками. Магистр кузницы был частью самого корабля: он чувствовал его недуги и знал его прихоти. Если бы они могли заменить недостающие детали, корабль поднялся бы в воздух. Как только «Гнев Вулкана» освободился бы из пепла, главные двигатели сделали бы все остальное.
В устройстве связи шлема зашипели и защелкали помехи, затем Аргос услышал голос брата Уклида из отделения Агатона, назначенного для сопровождения гражданских на борт корабля.
Проведя поверхностный геологический анализ, Аргос твердо убедился, что тектоническая целостность планеты близка к неминуемому распаду, поэтому предусмотрительно отдал приказ в целях безопасности разместить на корабле всех ауксилиариев и раненых. Тем раненым, кого нельзя было транспортировать, был подарен «покой Императора»; их тела поместили в медицинские контейнеры для последующего погребения в пиреуме.