Саламейский алькальд (другой перевод)
Шрифт:
Педро Креспо
Вступит
Она в обитель: ею избран
Такой супруг, который званьем
Не погнушается ее.
Дон Лопе
Так выдайте мне заключенных!
Педро Креспо (писарю)
Немедля приведите их!
Писарь уходит. Входят Револьедо, Искра и
арестованные солдаты.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Солдаты, дон Лопе, Педро Креспо, крестьяне,
Револьедо, Искра и арестованные солдаты.
Дон Лопе
Что ж сына вашего не вижу?
Он мой солдат. Итак, не должен
Он в заключенье быть.
Педро Креспо
Хотел
Я тоже наказать его
За то, что ранил своего
Он офицера, капитана.
И хоть и правда, что к тому
Своей он вынужден был честью,
Он мог бы поступить иначе.
Дон
Ну, полно, Педро Креспо, полно!
Покличьте сына.
Педро Креспо
Вот и он.
Входит Хуан Креспо.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Хуан Креспо.
Хуан Креспо (дону Лопе)
Сеньор! Позвольте ваши ноги
Обнять. Рабом я вашим стану.
Револьедо
А я уж больше петь не буду
До самой смерти.
Искра
Ну, а я
Я буду, всякий раз, как встречусь
Я с инструментом, под который
Едва мы не запели.
Педро Креспо
Автор
Кончает этим свой рассказ
О подлинном событье. Вы же
Ему простите недостатки!
Конец
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
Настоящее издание является наиболее обширным собранием пьес Кальдерона на русском языке. Цель его - дать по возможности достаточное представление о многообразии кальдероновского таланта. Большинство переводов были выполнены специально для настоящего издания. Два перевода - "Дамы-невидимки" Т. Щепкиной-Куперник и "Спрятанного кавальеро" М. Казмичова - являются переизданиями. "Апрельские и майские утра" и "Дама сердца прежде всего" в переводе Т. Щепкиной-Куперник были взяты из ее архива и публикуются впервые. Перевод Ф. Кельина "Саламейского алькальда", сделанный много лет назад, был заново пересмотрен переводчиком и также публикуется впервые.
Что касается принципов перевода, то в пределах настоящего двухтомника редакция сознательно не предъявляла переводчикам ультимативных требований. Читатель легко заметит, что в выборе тех или иных метрических и строфических соответствий переводчики руководствовались собственной интуицией в передаче необыкновенного разнообразия форм испанского сценического стиха. Такая позиция редакции объясняется ее нежеланием делать категорические рекомендации в вопросе, где еще почти все спорно. Практика переводов испанской стихотворной драмы XVII века обнаруживает колебания от классических четырехстопных ямбов и хореев и белого пятистопника карамзинско-пушкинской эпохи до раскованного тонического стиха блоковского "Балаганчика". Кроме того, поэтам с очевидно разной индивидуальностью пришлось бы подлаживаться под уже готовые образцы (например, под переводы Т. Л. Щепкиной-Куперник, хотя и выдающиеся по своим поэтическим и сценическим качествам, но отнюдь не обязательные по проводимым там принципам стихового соответствия). Редакция стремилась к посильной унификации в пределах возможного: подача ремарок, единообразная передача имен собственных, хотя и тут в отдельных случаях она сочла возможным сохранить дублетные транскрипционные формы типа Инес - Инеса, Леонор - Леонора. Трогать ткань переводов покойной Щепкиной-Куперник ради формального единообразия она не посчитала нужным. Тем более что вопросы транскрипции испанских имен (да и не одних испанских) ждут своего решения в гораздо более широком плане, чем двухтомник Кальдерона.
Все помещенные в двухтомнике переводы были при редактировании сверены с последним по времени авторитетным изданием Кальдерона - "Obras completas", тт. I-II, ed. Aguilar, Madrid, 1959.
САЛАМЕЙСКИЙ АЛЬКАЛЬД
(El alcalde de Zalamea)
Точная дата написания пьесы неизвестна. По наиболее аргументированным предположениям, она была написана Кальдероном где-то между 1640 и 1645 годами. Впервые "Саламейский алькальд" был опубликован под названием "El garrote mas bien dado" в сборнике "Лучшие из лучших сборников новых комедий", Алькала, 1651.
При создании "Саламейского алькальда" Кальдерон пользовался сведениями о более или менее аналогичной подлинной истории, произошедшей в 1581 году, когда королевский презд Филиппа II двигался в Португалию,
Были у Кальдерона и непосредственные литературные источники. Так, драма с тем же названием имеется у Лопе де Вега. Кальдероновская пьеса пользовалась с самого начала настолько большим успехом, что на долгие годы заставила забыть драму Лопе. Даже когда в 1785 году испанский ученый и писатель Висенте де ла Уэрта напомнил о ее существовании и включил в свой знаменитый каталог испанского драматического репертуара, то и тогда никто не придал значения словам Уэрты, полагая, что произошла очередная ошибка и Лопе попросту приписали пьесу Кальдерона. Так, например, полагал один из серьезнейших испанистов XIX века - Валентин Шмидт. Однако с той поры, как испанскому ученому, фольклористу и поэту Агустину Дурану удалось отыскать рукопись драмы Лопе, положение изменилось, но приняло весьма неожиданный и странный оборот: за пьесой Кальдерона стали отрицать всякую оригинальность. Шак, весьма крупный испанист, прямо заявлял: "В своем "Саламейском алькальде" Кальдерон воспользовался одноименной пьесой Лопе, полностью сохранил фабулу, характеры персонажей и наиболее занимательные сцены. Таким образом, собственностью Кальдерона можно признать только его личную поэтическую интонацию". Мнение Шака решительно не соответствует действительности. Это было доказано Максом Кренкелем в параллельном издании двух "Саламейских алькальдов" (Лейпциг, 1887).
В самом деле, достаточно сказать, что два капитана у Лопе превращаются в одного у Кальдерона, две соблазненные дочери Креспо превращаются в одну у Кальдерона, у Лопе две дочери оказались доверчивыми дурочками, у Кальдерона Исавель захвачена капитаном Атайде силой. У Лопе Креспо заставляет капитанов жениться на дочерях, а потом вешает соблазнителей. У Кальдерона все гораздо логичнее - Атайде отказывается породниться с крестьянином, и тогда тот приговаривает капитана к смертной казни, не дожидаясь королевского суда. Самое же главное - если у Лопе характер Креспо дается сильно сниженным, в значительной степени комедийным, то у Кальдерона Педро Креспо сильная героическая личность с высокими и твердыми принципами.
Преимущество кальдероновского "Саламейского алькальда" признавал даже такой недружелюбно настроенный к Кальдерону исследователь, как Менендес-и-Пелайо, который, публикуя пьесу Лопе в XII томе "Собрания сочинений Лопе де Вега" (изд. 1901 г.), особо отмечал все преимущества, привнесенные Кальдероном в разработку этого сюжета, отдавая Лопе должное за его выдумку.
Однако, даже учитывая безусловный факт зависимости пьесы Кальдерона от пьесы Лопе и не вдаваясь в субъективные вопросы преимуществ той или другой пьесы в частностях, необходимо особо подчеркнуть принципиальную разницу между двумя этими произведениями как в смысле общего идеологического задания, так и в смысле обрисовки центральных героев.
Следует добавить также, что Лопе и Кальдерон располагали общим историческим источником (исходный факт, имена и т. д.). Кроме того, Лопе в большей мере, чем Кальдерон, был зависим от определенного литературного источника, а именно от 47-й новеллы Мазуччо, в которой рассказывается сходная в общих чертах история. И надо признать, что Кальдерон распорядился более свободно пьесой Лопе, чем Лопе новеллой Мазуччо.
Пьеса Кальдерона переведена почти на все европейские языки. В сценической истории ее особого внимания заслуживает постановка на сцене Театра Нации (Комеди Франсэз) в первый год Великой французской буржуазной революции в переводе одного из видных деятелей революции Колло д'Эрбуа.