Саламина

Кент Рокуэлл

Следом за Троллеманом вошло много народу; помещение заполнилось до отказа. Все стояли, выжидающе глядя на Троллемана. Ему ниспослана большая уверенность в себе; внимание посторонних не смущало, а подбадривало его. Он встал и приблизился к смертному ложу. Откинув одеяло, высвободил из-под него руку, взял эту безжизненную руку в свою. Немного подняв рукав, нащупал пульс. Так Троллеман стоял долго, и в доме не слышно было ни звука, кроме тихого покашливания. Он отпустил руку, и она тяжело упала на перину. Повернувшись к людям, Троллеман торжественно и медленно покачал головой.

К этому времени все уже вошли в дом; в маленьком помещении теснилась густая

толпа. В дверях стоял человек из команды моторной лодки. Троллеман обратился к нему, пользуясь знаками и немногими известными ему эскимосскими словами. Речь его была чудовищна, бессмысленна, но никто не смеялся. Видимо, он хотел послать человека за какой-то коробкой на лодке. Пытаясь описать коробку, он совершенно некстати употребил слово "кивиток". Слово это обозначает человека, охваченного своего рода сверхъестественным безумием. Матрос отправился выполнять поручение, а Троллеман, повернувшись к безжизненному телу, устремил на него долгий пристальный взгляд. Посланец вернулся. Толпа расступилась, давая ему пройти. Троллеман взял у матроса коробку и поставил ее на нары, развязал ремешок, которым она была стянута. Затем повернулся лицом к трупу. Все молча следили за ним. Троллеман медленно поднял руки и протянул их вперед, ладонями вниз. Когда руки оказались над лицом покойницы, Троллеман начал проделывать странные движения. Казалось, он гладит нечто невидимое, исходящее из трупа. Его неподвижные глаза чудовищно выкатились, зрачки превратились в точки на блестящих полушариях. Что если бы женщина сейчас открыла глаза? Смогло бы ее старое сердце выдержать это?

Медленно, продолжая как бы гладить руками исходящую из женщины эманацию, Троллеман отступил к коробке. Он наклонился и открыл ее; быстро вынул и откупорил бутылку. Приблизившись к женщине, Троллеман поднес откупоренную бутылку к ее носу.

Прошло несколько секунд. Все затаили дыхание. Затем присутствующие увидели, как затрепетали безжизненные веки, открылись глаза. Женщина слегка повернула голову, оглядела безразличным взглядом стоящих вокруг. Пошевелила морщинистой рукой, натягивая одеяло. Женщина очнулась, она жива!

Это событие произвело глубокое впечатление на присутствующих. Все они знали, что чудеса совершались и могут совершаться. Нынешнее близкое знакомство гренландцев с бессильными священниками христианской церкви только укрепило воспоминания о языческом прошлом народа, усилило их благоговение перед памятными им сверхъестественными силами древних жрецов. Вот, значит, явился снова тот, кто может воскрешать мертвых, - ангакок, так назвали они Троллемана. Слава его, как круги на тихой поверхности пруда от брошенного камня, распространилась далеко и достигла наконец самых отдаленных поселений на берегах Гренландии.

Страх охватил сердце Регины при виде жуткой власти того, с кем она была так тесно связана. Девушка вспомнила его повадки, которые раньше казались ей странными и почти смешными. Ее воображение наделяло их теперь устрашающей значительностью. Они казались ей выражением сверхчеловеческой натуры. Регина боялась Троллемана и в то же время гордилась, что в какой-то мере принадлежит ему. Ее маленькая душа пела от восторга перед вниманием, которое привлекала к ней близость к Троллеману. Благоговейный страх перед Троллеманом, боязнь обратиться к нему заставили людей толпиться вокруг нее, требовать таких сведений, какие только она могла знать и передать им.

Поздней ночью, когда Троллеман, устав ждать Регину, улегся спать, когда свет новой зари уже показался в небе и все заснули,

девушку подвезли по спокойной воде на лодке, высадили на борт моторки и шепотом пожелали ей спокойной ночи. Крадучись, чтобы не разбудить спящего хозяина, Регина спустилась в каюту и начала тихонько раздеваться. Она сняла свои белые сапоги, засунула руку в каждый из них поочередно и расправила носы. Осторожно сняла бусы и плюшевый анорак, любовно свернула его, положила. Обычно она спала в штанах, но сейчас на ней были новые. Регина сняла их. В рубашке, с голыми ногами, она стала на рундук, чтобы забраться на постель. Обернувшись, Регина взглянула на Троллемана и схватилась за койку, едва не упав от страха: глаза хозяина были открыты, он смотрел на нее.

Не в силах шевельнуться и отвести испуганный взор от этого сверхъестественного взгляда, Регина стояла, уцепившись за койку.

Он заговорил:

– Берегись, Регина, я видел кивитока в твоем спальном мешке.

Регина отпрыгнула, затем резко обернулась и уставилась на занятую бесом постель. Долгое время она вглядывалась в постель, наконец, задыхаясь, проговорила:

– Нет, нет. Там нет ничего.

Робея, Регина рискнула приблизиться, протянула руки, как будто снова хотела попробовать забраться на койку.

– Берегись, - сказал Троллеман.

И она отпрянула.

Прошло некоторое время. Не было слышно ни звука, кроме плеска прилива. Все замерло. Регина стояла, широко раскрыв глаза. Троллеман наблюдал.

– Троллеман, - сказала Регина тонким голоском, не спуская глаз с постели, - можно мне лечь спать с тобой?

* * *

За несколько недель до рождения ребенка Троллеман с достойным уважения пренебрежением к стараниям соотечественников предотвратить мезальянс гордо повел Регину к алтарю и обвенчался с ней. А для Регины это было свершением честолюбивой мечты. Она сперва лишь прислушивалась к робкому шепоту ее, но потом прижала эту мечту к груди и вскормила. Она не только осмелилась надеяться, она хотела добиться этого. В ход были пущены все средства, которыми она располагала от природы: остроумие и здравый смысл, слезы и улыбки, красота, грация, очарование. С инстинктивным умением пользуясь своими природными данными, она поддерживала во влюбленном страсть и отчаянный страх потерять ее. Она победила, если это можно назвать победой. Это было шесть лет тому назад.

Шесть лет. Регина - жена датчанина, начальника процветающего торгового пункта в поселке Игдлорсуит, хозяйка большого дома, одетая в "датское платье". На ней ситцевое платье до колен, свободное, как мешок, в талии и узкое внизу. Сзади выглядывает фланелевая нижняя юбка. На кривые ноги натянуты бумажные клетчатые чулки, собирающиеся в складки над дешевыми высокими ботинками на шнурках.

– Она должна стать датчанкой, - говорит мой хозяин.

Регина робко прерывает своего господина, объявляет, что обед подан.

– Садитесь, - кричит Троллеман и хлопает меня по спине.
– Садитесь, не говорите ничего, будьте как у себя дома.

Ох, какой веселый, добродушный парень!

– Ешьте, - кричит он, - кладите себе побольше. Нет, нет, вы должны есть.

Он наваливает мне на тарелку еще еды.

– Пива?

– Спасибо, налейте.

Он наполняет мой стакан.

– Не надо сахару, спасибо.

– Нет, вы должны положить сахару.
– Он всыпает мне столовую ложку. Ешьте, ешьте! Пейте до дна. Вот так!
– орет он и швыряет пустую бутылку, которая с грохотом катится по полу и ударяется о кухонную дверь.