Сальтеадор
Шрифт:
«Спрашивайте!»
«Надеетесь ли вы выйти замуж за человека, которого вы любите?»
«Нет, это невозможно».
«Разве он умер?» — воскликнул дон Руис.
«Он жив».
Искра радости, блеснувшая в его глазах, погасла.
«Вот и все, что я хотел узнать», — поклонившись мне снова, он вышел со вздохом.
Прошло еще три дня.
Я не покидала свою комнату, и, кроме Беатрисы, никто ко мне не входил, даже отец.
На четвертый день дон Руис появился снова.
Я почти ждала его и
Как всегда, он вошел очень почтительно и только по поданному мной знаку приблизился ко мне.
Я протянула ему руку, он взял ее и слегка коснулся губами. После недолгого молчания, глядя на меня с глубоким сочувствием, он произнес:
«Я все время размышлял о вашем положении — оно ужасно».
Я вздохнула.
«Несмотря на все мои старания, нельзя вечно откладывать ваш ответ».
«Увы, это так», — согласилась я.
«Я бы мог сказать, что отказываюсь от своего предложения; я готов был бы, как это не постыдно, сказать, что разорение вашего отца охладило мои чувства. Но что даст вам мой отказ? Отсрочку — в два-три месяца».
Я залилась слезами, ведь он был прав.
«Не сегодня-завтра ваш отец все узнает, узнают люди, и тогда… тогда вы будете обесчещены», — добавил он, понизив голос.
«Как же мне быть?» — воскликнула я.
«Выйти замуж за человека, преданного вам, готового стать вашим супругом перед светом, а для вас только братом».
Я покачала головой и прошептала:
«Да, но где найти такого человека?»
«Вот он — представляю его вам, Мерседес, ведь я говорил, что давно люблю вас».
«Вы любите, но…»
«Люблю страстно, всем сердцем, всей душой, и преданность — одно из тех чувств, что я питаю к вам».
Я подняла голову, почти испуганная его словами.
Я не думала, что преданность всесильна!
«Я буду вашим братом, — повторил он, — а ваше дитя станет и моим, и клянусь честью дворянина, никогда, ни единым словом мы не обмолвимся об этом».
Я смотрела на него, полная сомнений и колебаний.
«Пожалуй, поступить так все же лучше, чем броситься из окна в реку, протекающую под окнами вашего дома…»
Я промолчала, а потом упала к его ногам.
«Брат мой, — сказала я, — сжальтесь над своей супругой и пощадите честь моего отца».
Он поднял меня, поцеловал мне руку и удалился.
Через две недели я вышла за него замуж.
Как подобает человеку благородному, дон Руис выполнил обещание, но сама природа восстала против обмана, и хотя дон Руис всегда по-отцовски заботился о моем сыне, Фернандо не питал к нему сыновних чувств.
Вот, государь, теперь вы знаете все!..
— Кроме имени отца, — возразил король, — но вы сейчас его назовете.
Опустив глаза, Мерседес прошептала:
— Дон
— Хорошо, — сказал король. — Я узнал все, что хотел.
И он вышел с важным и мрачным видом, а она так и осталась стоять на коленях.
Перед уходом он негромко произнес:
— Я так и думал: не может быть, чтобы сын дал пощечину родному отцу.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На рассвете несметная толпа заполнила площадь Лос-Альхибес, теснясь около эшафота, воздвигнутого посреди площади.
У подножия стоял палач со скрещенными руками.
Все, что предстояло, держали в строгой тайне, но люди говорили, что будет приведен в исполнение первый приговор, вынесенный королем доном Карлосом.
В многолюдной толпе попадались мавры. Их сразу можно было узнать даже не по восточному одеянию, а по горящим глазам. Глаза эти блестели от радости, ведь им доведется увидеть казнь дворянина, rico hombre и христианина.
На башне Вела пробило девять часов утра, и в тот же миг ворота Альгамбры распахнулись, стража построилась двойным рядом, потеснила толпу, образовавшую огромный круг; в центре его возвышался эшафот.
Немного позже появился король дон Карлос; он щурился и с тревожным нетерпением поглядывал по сторонам. Казалось, он, по обыкновению, ищет глазами гонца, которого ждет уже давным-давно.
Но гонца не было, и взгляд короля снова стал как всегда бесстрастным.
Рядом с королем шла девушка, ее лица не было видно под покрывалом, но судя по богатому и вместе с тем строгому наряду, легко было догадаться, что она принадлежит к знатному роду.
Дон Карлос прошел через расступившуюся толпу и встал около эшафота.
Вслед за ним появился верховный судья с доньей Флор.
Она опиралась на руку отца. Увидев эшафот, они остановились, и трудно было сказать, кто из них — отец или дочь — был бледнее.
Король обернулся, чтобы удостовериться, идет ли за ним верховный судья; увидев, что тот рядом, что он поддерживает дочь, чуть не потерявшую сознание, и сам вот-вот упадет без чувств, он послал за ним офицера.
В тот же время с противоположной стороны появились еще двое — то были дон Руис и донья Мерседес.
Как различны были выражения лиц у каждого из них, когда они взглянули на эшафот!
Через пять минут, в сопровождении стражи, показались соперники — дон Фернандо и дон Рамиро. Дон Фернандо, как мы уже говорили, был взят под стражу накануне, дон Рамиро пришел в тюрьму по повелению короля.
Собрались все действующие лица драмы, четыре акта которой уже завершились, оставалась только заключительная сцена. Наступила тишина: ждали неизвестной развязки, которую присутствие палача делало еще более таинственной и зловещей.