Сальвадор Альенде

Лаврецкий Иосиф Ромуальдович

Оратор взволнованно говорит о том, что Чили, как и другие страны Латинской Америки — а они все связаны общностью судеб, — переживает трудные времена. Североамериканские монополии продолжают беззастенчиво грабить страну. Альенде приводит множество фактов и цифр. Правительство Фрея обещало покончить с нищетой, обеспечить «революцию в условиях свободы». Но эти обещания остались пустыми словами…

На стадионе гремят аплодисменты. Альенде поднимает руку и продолжает:

— Когда-то сенатор Фрей говорил, что это преступление — стрелять в людей, которые просят хлеба, потому что они голодны. Я хочу сейчас переадресовать эти слова президенту Фрею. Пусть он вспомнит их и возьмет на себя ответственность за людей, убитых в Сантьяго [10] . Мы должны смотреть фактам в лицо. Экономическое положение страны

ухудшается. Реакция усиливается. Права народа урезываются. Конечно, в Чили в отличие от многих других стран Латинской Америки, где властвуют диктаторы, ставленники империализма янки, действуют демократические свободы. Трудящиеся нашей страны добились в упорной борьбе таких завоеваний, каких нет в странах, соседних с нами. Но мы должны отдать себе отчет в том, что эти завоевания сейчас под угрозой. Тем важнее ответить на эту угрозу сплочением революционных сил Чили.

10

Речь идет о расстреле карабинерами демонстрации забастовщиков в Сантьяго 23 ноября 1967 года.

И снова жители Чильяна поддерживают Альенде аплодисментами. Теперь он переходит к проблеме международного сотрудничества революционных сил. Альенде только что вернулся из поездки по социалистическим странам и сейчас делится впечатлениями с соотечественниками. И конечно же, подробнее всего он говорит о своем пребывании в СССР…

— В Советском Союзе, — восклицает Альенде, — я увидел народ, охваченный революционным энтузиазмом! Я был на крейсере «Аврора». Разговаривал с героями, пережившими блокаду Ленинграда, когда люди получали всего сто двадцать граммов хлеба в день, но героически работали, сражались и умирали, полные решимости победить. Я ходил по улицам города-героя Сталинграда. Я слышал сигналы, которые передавала советская автоматическая научная станция с Венеры. Я был на Красной площади и видел парад великолепных Вооруженных Сил СССР, которые преграждают путь империалистам и стоят на страже мира. Работники посольства Демократической Республики Вьетнам в Москве с признательностью говорили мне о том, какую огромную помощь Советский Союз оказывает героическому вьетнамскому народу, который сейчас дает отпор империалистам-янки…

Я прошу вас, — обращается он к делегатам из социалистических стран, — увезите с собой на родину теплое воспоминание о наших людях, расскажите дома о том, как трудно они живут и как самоотверженно борются. И скажите всем: чилийцы хотят быть свободными! Спасибо за ту надежду, которой вы окрылили нас, — ваш опыт для нас неоценим».

Политическая обстановка в стране продолжала осложняться. В октябре 1967 года в горах Боливии рейнджеры при содействии американских инструкторов окружили партизанский отряд Эрнесто Че Гевары. Че был ранен в бою, захвачен в плен и предательски убит» Гибель славного революционера вызвала в Латинской Америке взрыв возмущения против империалистов-янки и их местных пособников. Большую речь в память об убитом партизанском вожде произнес в сенате Сальвадор Альенде. В феврале 1968 года, когда трое бойцов-кубинцев из отряда Че в сопровождении двух боливийских партизан перешли в Чили из Боливии и были интернированы полицейскими властями, Альенде сделал все возможное, чтобы добиться их скорейшего освобождения. Удалось получить разрешение французского правительства на проезд партизан до Парижа.

Альенде лично сопровождал пятерых бойцов в самолете до острова Пасхи, а оттуда до Таити, где они пересели на самолет, который доставил их в Париж, а затем в Гавану.

Солидарность, проявленная Сальвадором Альенде по отношению к Че и его бойцам, вызвала в его адрес новую волну клеветнических наветов со стороны реакционеров. «Мумии» требовали удаления его с поста председателя сената, а представитель демохристианской партии сенатор Томас Пабло даже «упрекал» его в том, что он не сражался вместе с партизанами.

Альенде выступил по телевидению и в сенате, защищая свое право на солидарность с антиимпериалистическими борцами Латинской Америки. В письме редактору «Меркурио» он напомнил, что реакционеры не стесняются проявлять солидарность с агрессивными действиями правительства США, которое посылает карательную экспедицию в Доминиканскую Республику, вмешивается во внутренние дела Бразилии и старается сколотить «межамериканскую армию» для подавления освободительного движения на континенте. «Мумии» считают подобные действия законными, нормальными. Антинародному фронту местных и иностранных реакционеров Альенде противопоставил солидарность

всех прогрессивных сил Латинской Америки, выступающих за свободу и независимость.

Поражение партизанского отряда Эрнесто Че Гевары в Боливии придало бодрости «мумиям». Они пошли в атаку. Серхио Онофре Харпа, главарь правой национальной партии, образовавшейся в результате слияния консерваторов и либералов, потребовал объявления компартии вне закона. Харпа обвинял Фрея в отсутствии «твердости», утверждал, что он открывает путь «коммунистической диктатуре». Лидер консерваторов призывал армию вмешаться и «навести порядок» в стране, то есть установить антинародную диктатуру.

В воздухе «запахло» заговором. В казармах зашевелились реакционные офицеры. Идя в «ногу со временем», они проводили собрания, выдвигая «невинные» требования о повышении жалованья. Правительство поспешило заверить, что постарается удовлетворить их. Печать сообщала, что в страну прибыл «инкогнито» американский генерал Уокерс, один из асов ЦРУ, участвовавший в 1964 году в свержении конституционного президента Бразилии Гуларта. Уокерс сколотил заговорщическую группировку НУЧ (от заглавных букв «Нуэстро Чиле» — «Наша Чили»), в которую вошли лидеры национальной партии, Рауль Саэс, бывший министр финансов в правительстве Фрея, рассорившийся с ним, и ряд военных в отставке. Планы заговорщиков были расстроены благодаря широкой мобилизации масс, осуществленной совместными усилиями коммунистов, социалистов и профсоюзов, объединенных в КУТ. Правительство, к свержению которого призывал Онофре Харпа, было вынуждено предать его суду, обвинив в подрывной деятельности. Судьи, однако, не спешили с процессом Харпы, он отделался легким испугом.

К тому времени освободительное движение в Латинской Америке пошло в гору. В начале октября 1968 года в Перу к власти пришли военные во главе с генералом Хуаном Веласко Альварадо. Новый режим весьма решительно взял курс на осуществление радикальной аграрной реформы и на ограничение деятельности американских монополий. Знаменательные перемены произошли и в другой соседней с Чили стране — Боливии, где в 1969 году после гибели в авиационной катастрофе президента Баррьентоса его место занял генерал Овандо, также ставший теснить американские компании и поговаривать о социальных реформах. В свою очередь, в Аргентине среди военных, находившихся у власти, начали брать верх националистические элементы, опасавшиеся чрезмерного усиления Бразилии, поддерживаемой США.

Все эти события не могли не повлиять на положение в Чили, где политические группировки активно готовились к президентским выборам 1970 года.

Демохристианская партия, которую из-за свойственной ей политической разношерстности называли «Ноевым ковчегом», была расколота в основном на три течения. Правые во главе с Фреем, который по конституции не мог баллотироваться на второй срок, пытались договориться с реакционной национальной партией о выдвижении единого кандидата. Левые тяготели к ФРАП. Центристы во главе с Радомиро Томичем выдвигали весьма прогрессивную программу в надежде заручиться поддержкой левых партий. После острой внутрипартийной борьбы победили сторонники Томича, и он стал кандидатом ХДП. Национальная партия отказалась его поддержать, выдвинув своим кандидатом бывшего президента Хорхе Алессандри, которому стукнуло 73 года. Он еле передвигался, нуждался в грелках, выступая на митингах. Старый холостяк, ипохондрик и мизантроп, Алессандри олицетворял собой «мумию» в подлинном смысле этого слова. Его излюбленным времяпрепровождением было посещение кладбища. Он это объяснял следующим образом: «В детстве я очень цеплялся за мою мать Росу-Эстер. Отец даже прозвал меня «муж Росы-Эстер»… С того дня как она умерла, я каждое воскресенье хожу на кладбище. Говорят, что мне нравится ходить туда, что я обожаю кладбище. Действительно, его не знает никто лучше, чем я».

Итак, среди центристов и правых на этот раз в отличие от 1964 года не было согласия. Повышало ли это шансы левого кандидата в президенты на победу? Несомненно. В коалицию Народного единства вошли коммунистическая, социалистическая, радикальная, социал-демократическая партии, Движение единого народного действия (МАПУ) и Независимое народное действие (АПИ). Однако левые силы не сразу договорились о едином кандидате в президенты. Если на предыдущих выборах кандидатура Альенде с самого начала считалась бесспорной, то теперь дело обстояло значительно сложнее. На старте фигурировало пять кандидатов, или, как их называли, предкандидатов, представлявших партии, входившие во ФРАП. Предстояло среди них избрать единого кандидата левых сил. На кого падет выбор, было трудно предсказать.