Сальватор. Том 2
Шрифт:
Это так же верно, как то, что мы сейчас стоим друг против друга.
И я утверждаю, насколько может утверждать человек на основании общих фактов, что госпожу де Ламот-Тудан сводит в могилу неизбывная и страшная тоска.
– Ваш ответ меня вполне удовлетворил, друг мой, – взволнованно проговорил маршал, протягивая старому доктору руки. – И если я вас спрашивал, то не столько для того, чтобы знать ваше мнение, как ради того, чтобы укрепиться в собственном. Еще двадцать лет назад, друг мой, эта мысль пришла
я подумал, что страдание женщины, которую любит муж, объясняется только одним: она согрешила!
– Маршал! – перебил его доктор и покраснел. – Поверьте, мне ни на минуту не приходила в голову эта мысль!
– Я в этом уверен, друг мой, – сказал маршал, крепко пожимая руки доктору. – Теперь прощайте! Не будет ли у вас какого-нибудь специального предписания, распоряжения относительно здоровья княгини?
– Нет, маршал, – отвечал врач. – Ее сиятельство отойдет без болей, тихо: жизнь угасает в ней, словно свеча. Она просто закроет глаза, и смерть ее будет похожа на сон.
Маршал де Ламот-Тудан печально наклонил голову и еще раз на прощание пожал доктору руку. Тот удалился.
Спустя минуту маршал вошел в спальню княгини. Та лежала на белых простынях – белолицая, беловолосая, в белых одеждах, и была похожа на мертвую невесту. Не хватало только священника, свечей и серебряной чаши со святой водой.
Маршал де Ламот-Гудан не смог сдержать дрожи. Он не раз сталкивался со смертью на войне, и вид ее был ему не в диковинку. Но ему, отважному воину, было непонятно, как можно безропотно ее принимать, не защищаясь и не пытаясь ее победить.
Эта тихая смерть, без сопротивления, без какого бы то ни было возмущения вызывала в нем удивление. Он почувствовал, как ноги у него подкосились, словно у малого ребенка, взвалившего на плечи непосильный груз: он на цыпочках приблизился к кровати больной и ласково спросил:
– Вам плохо?
– Нет, – отозвалась княгиня Рина, повернув голову в его сторону.
– Вы больны?
– Нет, – снова сказала она.
– Я встретил выходившего от вас доктора, – продолжал настаивать маршал.
– Да, – кивнула черкешенка.
– Вам хочется чего-нибудь?
– Да.
Чего же?
– Пригласите священника.
В это самое мгновение камеристка объявила о прибытии маркизы де Латурнель и аббата Букмона. На время исповеди маршал с маркизой удалились в будуар княгини.
Мы знаем грехи г-жи де Ламот-Гудан, а потому не станем повторяться и приводить их читателям.
Аббат Букмон очень скоро понял, насколько ответственное поручение дал ему монсеньор Колетти: г-ну Раиту была уготована достойная месть.
– Сестра! – молвил аббат. – Вы осознаете, насколько велик ваш грех?
– Да, – молвила княгиня.
– Вы
– Да.
– Каким образом?
– Искуплением.
– Этого хотя и много, но недостаточно. Существуют более действенные способы для искупления хрехов.
– Познакомьте меня с ними.
– Если человек украл, – после минутного размышления заговорил аббат, – то, по-вашему, его раскаяние равносильно возвращению украденной вещи?
– Нет, – сказала умирающая, не догадываясь, куда клонит аббат.
– Ваши грехи, дорогая сестра, сродни тому, о котором я веду речь, и искупаются тем же способом.
– Что это значит?
– Вы украли честь у своего супруга. Так как возместить его убытки невозможно, честное и искреннее признание равносильно в вашем случае возвращению украденной вещи.
– Ни за что!. – закричала было княгиня.
Внезапно она замолчала, испугавшись, что ее услышат в будуаре. Она приподнялась, повернулась к аббату и так на него посмотрела, что он невольно вздрогнул, хотя бы не робкого десятка – Вы дрожите, господин аббат? – продолжала княгиня, не сводя с него пристального взгляда.
– Ну да, сестра! – смущенно пролепетал аббат.
– Вы сами дрожите при мысли о столь страшном искуплении, – в волнении продолжала умирающая.
– Да, сестра, я представляю себе возможные последствия такого признания и искренне вам сочувствую.
– Так вы беспокоитесь только за меня, господин аббат?
– Разумеется, сестра.
– Хорошо, – обронила княгиня после минутного размышления. – Не будем больше об этом и вернемся к тому способу искупления, который вы мне предлагаете.
Бедняжке никогда не приходилось так много говорить Она на минутку умолкла, словно исчерпав свои силы, и на лбу у нее выступили капельки пота.
Аббат счел за благо промолчать. Первой тишину нарушила снова сама княгиня.
– Господин аббат! – сказала она. – Что будет, если я не сделаю признания, которое вы от меня требуете?
– Вы обречете себя на вечные муки в мире ином.
– И полный покой для господина маршала на земле?
– Естественно, сестра, однако.
– Не считаете ли вы, господин аббат, что искупление будет еще более полным, если ценой вечного страдания я обеспечу покой моего супруга?
– Нет, – возразил аббат, чрезвычайно смутившись этим вопросом. – Нет, – повторил он, будто простое повторение этого слова, за неимением довода, делало ответ более убедительным – Соблаговолите объяснить почему, господин аббат! – настаивала княгиня.
– Своим спасением не торгуют, сестра, – назидательно выговорил аббат, пытаясь запугать несчастную женщину. – Его не купить ни за какие деньги, его можно только заслужить – А разве обеспечить чужой покой не означает заслужить собственное спасение?