Сальватор
Шрифт:
— Слушаю вас, святой отец! — промолвил Сальватор.
Монах положил бледную тонкую руку на руку Сальватора. Его знобило.
— Человек, к которому я испытываю глубокую привязанность, — начал аббат Доминик, — всего несколько дней назад прибыл в Париж и вчера на моих глазах был арестован на улице Сент-Оноре рядом с церковью Успения, а я не посмел прийти ему на помощь, потому что был в сутане.
Сальватор кивнул.
— Я видел, святой отец, — сказал он, — и должен прибавить, что, к его
Аббат при воспоминании о недавнем происшествии содрогнулся.
— Да, — подтвердил он, — и я боюсь, что при всей законности такого поведения самозащиту вменят ему в вину.
— Так вы, стало быть, знакомы с этим господином? — пристально взглянув на монаха, продолжал Сальватор.
— Как я вам уже сказал, я к нему нежно привязан.
— А в чем его обвиняют? — спросил Сальватор.
— Это-то мне и неизвестно; именно это я и хотел выяснить, а потому и пришел к вам за услугой: помогите мне разузнать, за что его арестовали.
— И это все, чем я могу быть вам полезен, святой отец?
— Да. Я помню, как вы приезжали в Ба-Мёдон в сопровождении господина, который, как мне показалось, занимает важную должность в полиции. Вчера я снова видел вас в его обществе. Я подумал, что через него вы, вероятно, сможете узнать, в чем повинен мой… мой друг.
— Как зовут вашего друга, святой отец?
— Дюбрёй.
— Чем он занимается?
— В прошлом он военный, а в настоящее время живет, если не ошибаюсь, на свое состояние.
— Откуда он приехал?
— Издалека… Из какой-то азиатской страны…
— Он, стало быть, путешественник?
— Да, — печально покачал головой аббат. — Все мы странники.
— Я надену редингот и буду к вашим услугам, святой отец. Мне бы не хотелось заставлять вас ждать. Судя по вашему печальному виду, вы очень обеспокоены.
— Да, очень, — подтвердил монах.
Сальватор, остававшийся до тех пор в блузе, перешел в соседнюю комнату и спустя минуту появился уже в рединготе.
— Ну вот, я в вашем распоряжении, святой отец! — сказал он.
Аббат торопливо поднялся, и оба вышли из дому.
Ролан поднял голову и провожал их умным взглядом до тех пор, пока не захлопнулась дверь. Но видя, что, по всей вероятности, он не нужен, раз его не зовут с собой, он снова опустил морду на лапы и глубоко вздохнул.
В воротах Доминик остановился.
— Куда мы идем? — спросил он.
— В префектуру полиции.
— Позвольте мне взять фиакр, — попросил монах. — Моя сутана бросается в глаза; возможно, я причиню своему другу вред, если кто-то узнает, что я о нем беспокоюсь: мне кажется, это совершенно необходимая мера предосторожности.
— Я и сам хотел предложить вам это, — ответил Сальватор.
Молодые люди подозвали фиакр и сели.
— Я буду вас ждать на углу набережной и площади Сен-Жермен-л’Осеруа, — сказал монах.
Сальватор кивнул в ответ. Фиакр поехал дальше по Бочарной улице; Сальватор спустился по набережной Орфевр.
Господина Жакаля не было в префектуре. События, происшедшие накануне, привели Париж в волнение. Власти опасались или, выражаясь точнее, надеялись на беспорядки. Все полицейские во главе с г-ном Жакалем находились в городе, и дежурный не знал, когда начальник полиции вернется.
Ждать было бесполезно; разумнее было отправиться на поиски его.
Сальватор — то ли потому, что хорошо изучил г-на Жакаля, то ли потому, что у него самого было отличное чутье, — уже знал, где искать начальника полиции.
Он спустился по набережной, свернул направо и пошел по Новому мосту.
Не прошел он и десятка шагов, как услышал, что из мимо проезжающего экипажа кто-то стучит по стеклу, желая, по-видимому, привлечь его внимание. Он остановился.
Экипаж тоже остановился.
Распахнулась дверца.
— Садитесь! — сказали из кареты.
Сальватор хотел было извиниться и объяснить, что спешит на поиски приятеля, как вдруг узнал в человеке, пригласившего его, самого генерала Лафайета.
Не медля ни секунды, Сальватор сел рядом с ним.
Карета снова тронулась в путь, но очень медленно.
— Вы господин Сальватор, не так ли? — спросил генерал.
— Да. Я дважды имел честь встретиться с вами по поручению верховной венты.
— Совершенно верно! Я узнал вас и потому остановил. Вы возглавляете ложу, не правда ли?
— Да, генерал.
— Сколько у вас человек?
— Не могу назвать точную цифру, генерал, однако должен сказать, что немало.
— Двести? Триста?
— Генерал, — улыбнулся Сальватор. — Когда я вам понадоблюсь, обещаю вам три тысячи бойцов.
Генерал недоверчиво взглянул на Сальватора.
Сальватор говорил уверенно; глядя ему в лицо, невозможно было усомниться в его словах.
— Чем больше в вашем подчинении людей, тем более необходимо узнать вам новость.
— Какую?
— Венское дело провалилось.
— Я так и думал, — проговорил Сальватор. — Вот почему я приказал вчера своим людям ни во что не вмешиваться.
— И правильно сделали. Сегодня готовится мятеж.
— Знаю.
— А ваши люди?
— Вчерашнее приказание распространяется и на сегодня. А теперь, генерал, позвольте спросить: можно ли доверять источнику, из которого исходит эта новость?
— Я узнал ее от господина де Маранда, а тот — от герцога Орлеанского.
— Принцу, очевидно, известны подробности?