Сам себе цикл. Дилогия
Шрифт:
Он несколько раз моргнул, пытаясь избавиться от галлюцинации, но галлюцинация не пропадала.
Напротив, она встала из кресла, продефилировала по комнате и остановилась рядом с кроватью Ломтева, глядя прямо на него. При помощи очков Ломтев таки навел резкость и убедился, что этот человек ему чем-то неуловимо знаком, а всего через несколько секунд понял, чем именно.
Так мог бы выглядеть старый князь, тот самый, которого он утром видел в зеркале, но только в те времена, когда он еще не был таким старым и немощным. Лет десять-пятнадцать
Седые волосы аккуратно уложены, борода подстрижена, тело, быть может, уже не дышит молодецкой удалью, но еще и не превратилось в высохшую развалину.
Может, в этом мире призраки в порядке вещей, подумал Ломтев, принимая новые правила.
Может быть, с призраком даже можно будет поговорить.
— Ты кто? — уточнил он.
— Князь Виктор Алексеевич Громов, — ответил призрак. — Бывший владелец тела, в которое ты вселился, демон.
— А я — Александр Романович Ломтев, — сказал Ломтев. — И я не демон.
— Занятное утверждение, — старый князь, похоже, решил, что видел уже достаточно, потому как перестал нависать над кроватью Ломтева, вернулся в кресло и снова заложил ногу за ногу. — Но если ты не демон, то кто?
— Человек, — сказал Ломтев и покосился на дверь.
— Не волнуйся, Иван не придет, — сказал старый князь, верно истолковав этот жест. — После той дозы снотворного, что тебе вкололи, ты должен был проспать до завтрашнего вечера, так что они, скорее всего, выключили наблюдение и устроили себе выходной. Я часто провоцировал их на это, делая вид, что у меня плохие дни.
— Зачем?
— В забытьи легче ждать, — пояснил старый князь.
— Чего ждать?
— Как чего? — удивился старый князь. — Смерти. Чего еще может ждать человек в моем положении?
— Все настолько плохо?
— Ты же смотрел утром в зеркало, демон, — сказал старый князь. — Вот настолько все и плохо. Если бы все было хорошо, думаешь, я пустил бы тебя в свое тело? Кстати, у меня есть только один вопрос. Почему в мое? если бы я был демоном, то из пяти миллиардов людей, живущих в нашем мире, я бы, наверное, в последнюю очередь выбрал себя.
— Я тоже, — сказал Ломтев. — Но я не выбирал.
— Ты от кого-то бежишь? Прячешься в нашем мире?
— Нет, — сказал Ломтев. — Все сложнее.
— Как правило, все еще сложнее, — согласился старый князь.
— Мне сказали… Те люди, которые отправили меня сюда, мне сказали, что мне придется убить предыдущего владельца тела, — сказал Ломтев. — Но ты жив.
— Тебе наверняка пришлось бы меня убить, — согласился старый князь. — Если бы я сопротивлялся. Но я не сопротивлялся. Только увидев тебя, я сразу же отошел в сторону и предоставил тебе полный контроль. Над тем, что осталось.
— Почему?
— Мне показалось, что это может быть забавно, — сказал старый князь. — Провести свои последние деньки, будучи одержимым демоном…
— Еще раз говорю, я не демон.
— А жаль, — сказал старый князь. — Если ты такой же беспомощный старикашка, как и я, что
— Так я к тебе в персональные клоуны и не нанимался, — сказал Ломтев.
— Все равно я считаю, что сделал правильно, — заявил старый князь. — С тех пор, как ты взял заботы о моем дряблом теле на себя, у меня появилась необычайная ясность мышления. Крайняя степень свободы — это когда ты потерял все, и ты сделал меня абсолютно свободным.
— Пожалуйста, — сказал Ломтев и снова покосился на дверь.
— Никто не придет, — сказал старый князь. — А даже если и придет, то что с того? Меня никто, кроме тебя, увидеть не может. Я — призрак, живущий исключительно в твоей голове, демон.
— И как долго ты собираешься в ней жить?
— Еще какое-то время, — сказал старый князь. — Впрочем, большую часть времени я буду только наблюдателем и не стану тебе надоедать. У тебя, видимо, и так хлопот полон рот.
— Даже не знаю, с какой стороны разгребать, — согласился Ломтев.
— И все-таки, почему я? — спросил старый князь. — Люди, пославшие тебя, ничего не объяснили?
— Полагаю, что это ошибка, — сказал Ломтев, решив резать правду-матку в глаза. Если уж нельзя быть откровенным со своим собственным призраком, с кем тогда вообще можно? — Изначально они целились в твоего сына.
Князь покачал головой.
— Это имеет смысл, — сказал он. — Сила, власть… У него есть все то, чего у меня уже нет. И что они хотели?
— Не знаю, — сказал Ломтев. — Предполагалось, что это они должны были объяснить мне на месте. Кстати, если уж зашла речь об этом, у твоего сына есть враги?
Старый князь усмехнулся в бороду.
— Примерно половина империи, — сказал он. — Кого-то он получил в наследство от меня, а кого-то завел уже сам. Он в этом плане мальчик талантливый.
— Гордишься?
— Нет, — сказал старый князь. — Наверное, я был плохим отцом. Империя всегда стояла для меня на первом месте, а потом уже — семья, род. Воспитанием наследника я не занимался. Может быть, зря. А может быть, я испортил бы его еще сильнее. Я — солдат, и плохо разбираюсь во всех этих политесах.
Мда, подумал Ломтев, понятнее не стало. Впрочем, вполне может быть и так, что я сейчас разговариваю с собственной галлюцинацией, и тогда было бы странно, если бы она могла сообщить мне что-то, чего я не знаю.
— Я слышал, твоего внука застрелили, — сказал он.
— И тебе жаль? — спросил старый князь.
— По правде говоря, нет, — сказал Ломтев, отбросив лицемерную вежливость. — Мне все равно.
— Мне тоже, — сказал старый князь. — Потерянное поколение, забывшее, для чего оно рождено, плюющее на службы империи, живущее исключительно для собственного удовольствия. Мой сын — тоже не самый хороший отец, но я старался хотя бы иногда, а он не старался вовсе. В детстве Петенька был чудесным ребенком, а потом из него выросло то, что выросло, и слезинки по поводу его смерти я не пролью.