Сама дура виновата
Шрифт:
— Я хочу услышать, как ты кричишь, Дарина-а-а…
Что? О, господи… Нет…
— Нет… Нет… — бормочу я, задыхаясь от бешеного темпа.
— Нет? — удивляется Егор. — А так?
Он прижимается к моей спине, колено раздвигает мои бедра шире, пальцы ныряют под живот и находят клитор.
От слишком резких ощущений я вздрагиваю всем телом, пытаюсь вывернуться, но меня только сильнее вжимают в твердую грудь.
— Хочу, чтобы ты кончила сейчас от моего члена, от моих пальцев, Дарина… — урчание Егора становится все более низким, мое ухо пылает от горячих
Это непристойное «сучка» вырубает меня окончательно, снося остатки контроля и приличий — дрожь, накрывшая меня от его голоса, превращается в судороги.
Внутри все сжимается, я ощущаю Егора внутри себя — каждый сантиметр и саднящая сладость его движений выворачивает меня наизнанку, выжимая крик, который я не могу сдержать.
— Молодец, — снова обжигает голос Егора. — Ох, какая ты молодец… — он задыхается. — Я тоже… Сейчас!
И это уносит меня окончательно — куда-то за пределы реальности, где я чувствую только, как в мое плечо впиваются губы, зубы, и сердце бешено грохочет в такт последним пульсирующим судорогам члена внутри.
Но долго мое отсутствие в нашем мире не длится.
Реальность выдергивает меня к себе — громоподобным стуком в дверь номера.
Я вздрагиваю, Егор шипит:
— Твою мать! — рывком выходя из меня и оставляя обидное ощущение пустоты. — Идеальный тайминг!
Глава десятая, в которой героиня узнает шокирующий ответ на очень интересный вопрос
Пульсация внутри меня все еще вхолостую билась о пустынный каменистый берег, не находя того, что еще недавно наполняло тело плотским живым огнем.
А Егор уже подхватил смятое покрывало, обернул его вокруг узких бедер и направился к двери. Я юркнула под одеяло, укрывшись по глаза и гадая — кто?
Кто там может быть?
Кого Егор, похоже, ждал?
Он явно не удивился стуку.
Ответ я получила спустя минуту.
После коротких тихих переговоров в дверях, Егор вернулся в комнату с подносом, на котором балансировало серебристое ведерко с бутылкой шампанского, блюдо с нарезанными фруктами и креманка со взбитыми сливками.
Я аж одеяло упустила, и оно сползло почти до пояса.
Конструкция на подносе опасно покачнулась, потому что кое-кто засмотрелся на мою грудь и забыл, куда шел.
— А-а-а-ап! — Егор, ловко удерживая поднос одной рукой, другой переправил креманку и блюдо на тумбочку. Бутылку он перехватил пальцами за горлышко, а вот ведерко спасти не удалось, и кусочки льда рассыпались по постели, а один, самый ловкий, запрыгнул мне между… кхм… в декольте, в общем.
Я взвизгнула, Егор засмеялся и перекатился по кровати, ловко удерживая бутылку — и оказался прямо на мне. Наклонившись, он губами достал кубик из ложбинки между грудей и с хрустом разгрыз.
— Хорошо отрепетированный трюк? — я покачала головой и щелкнула его по носу.
Он
— Плохо отрепетированный! Если ты заметила, что трюк, — вздохнул Егор, переставляя блюдо с фруктами мне на колени. — Ешь, ты же голодная наверняка.
— Почему ты так решил? — Настороженно спросила я, отдергивая пальцы от кусочка банана.
Он думает, что я толстая, потому что все время жру?
Видел бы он, сколько Элка с похмелья жрет!
Но официанты всегда — всегда! — ставят жирный хаш передо мной, а мисочку с йогуртом и огурцами — перед ней. Приходится демонстративно меняться.
Но с десертом получается та же фигня — мне Элкин торт с кремом, ей мой ананас кубиками.
Причем после того, как Элке между хашем и тортом принесут еще бургер с двойной порцией картошки, а мне — ничего.
Кто ж поверит, что эта жирная тетенька ест в три раза меньше своей стройной подружки?
А с похмелья — раз в десять, нас с ней в цирке можно показывать.
Мой номер будет называться: «Кожа живого человека принимает оттенок болотной зелени».
Ее: «Черная дыра внутри хрупкой девушки поглощает любые материальные объекты».
— Потому что мы с тобой сейчас отработали очень бодренькую анаэробную нагрузку, Дарина, — Егор подхватил тот самый покинутый мной кусочек банана и поднес его к моим губам. — И лично я так хочу жрать, что жалею, что не заказал пару стейков вместо этого всего.
— Так это ты заказал! — Наконец дошло до меня. — И внести должны были в тот момент, когда затихнут женские крики? Какой-нибудь юноша в униформе стоял, прижавшись ухом к двери, чтобы не пропустить момент?
Егор, который в этот момент как раз отхлебывал шампанское из горлышка, гордо проигнорировав бокалы, аж поперхнулся и облил пеной свой безупречный торс.
Если я ужасно захотела его в этот момент облизать — это значит, я совсем развратная пропащая женщина, да? Или у меня временное помутнение?
— Дарина-а-а-а… С твоей фантазией, чувствую, мы сегодня не заскучаем, — сверкнул глазами объект моих непристойных желаний, протягивая мне бутылку.
Я не стала снобствовать и намекать, что бокалы стоят буквально у него за спиной буквально в паре метров.
Меня интересовало другое:
— Когда ты успел сделать заказ? Ты же не отходил от меня ни на минуту!
— Профессиональный секрет… — Егор потянул одеяло, стаскивая его с меня окончательно, и принялся скатывать мои чулки вниз. Его пальцы пощекотали меня под коленками, обвились вокруг лодыжек, накрыли пальчики на ногах.
— Профессиональный, значит? — я качнула бутылку и отпила глоток. Ворох радужных пузырьков мгновенно взвился и ударил в голову, стучась там о стенки моей пустой черепной коробки и лопаясь с радостным визгом. Пустой — это потому, что я не нашла ничего умнее, чем уточнить: — Значит это все целиком отрепетированный перфоманс? С мокрой футболки начиная? И работники просто заранее знают, что тебе понадобится, если ты возвращаешься с девушкой? И какая я у тебя тут по счету?