Сама себе фея
Шрифт:
Сработало.
Тернис вынырнул из беспросветной глубины своего горя, очнулся, подтянул Викис поближе к себе, обнимая, и уткнулся носом в макушку, вдыхая запах ее волос.
— Один я остался, Викис. И отец ушел. И дом отняли.
— Ты не один. У тебя есть я. И братство.
— Викис, я… изгой. Государственный преступник, потерявший родину. Зачем я тебе?
— А ты думаешь, я влюбилась в прекрасного принца, да? — съязвила Викис. — А как не принц, так уже и не нужен?.. Тернис, для меня ты — это просто ты. И я знаю, что ты не совершал преступления, в котором тебя обвиняют, — неожиданно для самой себя, она обхватила его лицо руками, повернула
— Викис? — а в глазах и боль, и надежда. — Ты всегда будешь нужна мне.
Это признание? Или… А чем оно может быть, когда целуют так сладко… и одновременно так горько?..
А потом они целую вечность стояли в тесных объятиях, не в силах выпустить друг друга из рук, пока Тернис, вздохнув, не отстранил девушку и не проговорил хрипло:
— Я должен побыть один… Ты ведь не обидишься?
Когда Викис вернулась в комнату, соседка сидела на своей кровати, уже не такая бледно-зеленая, как после сеанса прорицательства.
— Как ты? — участливо спросила Викис.
— Да ничего вроде бы… — Кейра пожала плечами. — Знаешь… у меня это в четвертый раз всего. Первые два были дома, в пятнадцать лет и потом незадолго до школы, когда родители уже поверили, что это больше не повторится, и вздохнули с облегчением. И в тех случаях мои предсказания касались только семьи. Первое уже сбылось, хотя мы это не сразу поняли, уж больно мутным было пророчество. Второе — нет… или еще нет.
— А ты помнишь сама, о чем говоришь в трансе? — полюбопытствовала Викис.
— Нет, конечно. Но мне потом пересказывали. А вот третьего пророчества, которое здесь, при всех, сделала, так и не знаю. Я тогда перепугалась ужасно, и мне было не до того, чтобы ребят расспрашивать. Ты помнишь его?
— Не зна-а-аю, — с сомнением протянула Викис.
— Попытайся вспомнить.
— Хм…
Викис села поудобнее и попробовала применить технику из той самой брошюрки по ментальной магии, что попалась ей на первом курсе. Получилось: она словно вновь попала в тот самый день, когда они все впервые были по-настоящему вместе, и слова Кейры эхом звучали у нее в голове 'Откроются тайны… нежданной прибылью… Прибыль подарит надежду мнимую… Обернется надежда утратой и болью… Застонет земля под чужой рукою… Ложь воцарится на троне, но внемли: вернутся под руку хозяина земли… Помощь от братьев прими, не тяни, ветра доверие не обмани…'
Викис сама не заметила, что повторила их вслух.
А соседка смотрела на нее, открыв рот и вытаращив глаза.
— Ты что?
— Да я вот поняла, что второй раз уже предсказание для Терниса делаю.
— Ты уверена? — усомнилась Викис. — Если сегодня все вроде бы однозначно было и рассказом Ренмила совпало, то в прошлый раз…. там же вообще ничего понятного!
— Я точно знаю, что это для Терниса.
— И истолковать можешь? — загорелись глаза у Викис.
— Увы, нет, — развела руками соседка. — Но если начнет сбываться, то тот, кому оно предназначено, поймет. Когда у меня этот дурацкий дар открылся, я много о нем читала. Так вот, чем дальше до исполнения пророчества, тем путаней оно звучит. А если это на века, так иной раз о том, что все сбылось, люди догадываются уже позднее, порой через поколения. Представляешь, копается какой-нибудь историк в архивах, наткнется на пророчество, о котором все и думать давно забыли, и обалдеет: так вот же оно, в прошлом столетии как раз и сбылось! — Кейра хихикнула.
Уже почти засыпая, Викис
Всю неделю Тернис ходил сумрачный, погруженный в свои невеселые думы, а в выходной, как обычно, собрался на работу. Викис вызвалась проводить его, и они почти в полном молчании дошли до неприметного здания, которое числилось за советом магов Альетаны.
Когда Тернис скрылся за дверью, Викис отправилась на прогулку по городу — кажется, впервые за долгие месяцы.
Прогулка получилась грустная. И не прогулка даже, а какое-то неприкаянное шатание по улицам, под неприветливым осенним небом и беспрестанным дождем. Сначала Викис, занятая размышлениями, на погодные неудобства внимания не обращала., но вскоре почувствовала дискомфорт и, забывшись, призвала ветер, чтобы прикрыл ее от стекающих за воротник капель.
И тут же до нее дошло, что она натворила. Девушка воровато огляделась: нет, никто не спешил ее арестовывать… да и вообще, ни единая душа не среагировала на вопиющее преступление, совершенное среди бела дня в центре столицы. Хотя вон тот тип — Викис украдкой глянула на мужчину, кутающегося в плащ, — явно маг, и не из последних. И ничего не заметил!
С другой стороны — а что ему тут замечать? Небольшой всплеск магической энергии? Так здесь этой магии — море, если подумать. Любой горожанин, даже начисто лишенный дара, пользуется в быту различными амулетами, если только он совсем не бедствует. Лавки защищены магическими плетениями, витрины светятся тоже не сами по себе, над непромокаемыми сапогами прохожих тоже потрудился какой-нибудь маг.
Это что же получается? Она может чуть ли не у стен королевского дворца творить запретную волшбу — и никто ей и слова не скажет? Викис хихикнула. Настроение стремительно поползло вверх, и даже дождь перестал казаться досадной помехой ее приятной прогулке. Оставалось только придумать, как можно использовать новое знание, которое свалилось на нее так неожиданно и уже не давало покоя.
За этими мыслями Викис не заметила, как оказалась в довольно безлюдном месте. Ну… не совсем безлюдном, конечно, если учесть, что она уткнулась носом в грудь единственного прохожего в этом переулке.
Девушка спохватилась, сделала шаг назад и подняла глаза, чтобы посмотреть, в кого это она так невежливо врезалась. И замерла. Потому что на память Викис, как известно, не жаловалась и не узнать одного из своих прошлогодних обидчиков никак не могла.
Впрочем, она не испугалась. Во-первых, один дюжий мужик — это не четверо, во-вторых, за прошедшее время Викис успела кое-чему научиться, а в-третьих… у амбала, кажется, было особое мнение о том, кто кому обидчик, потому что в глазах его мелькнуло беспокойство, быстро сменившееся паникой, и мужик, отшатнувшись от хрупкой девушки, сделал шаг в сторону и… бочком, бочком, вжимаясь в стену дома, потому что иначе на узкой улочке было не разминуться, обошел опасную особу и бросился бежать самым несолидным образом.