Самая долгая ночь

Кайзер Грег

Схаап вывел девятерых через заднюю дверь. Маус шел следом за ним, однако, в отличие от голландца остался стоять на подножке. Раздался хруст шагов по гравию. Маус обернулся, но это был всего лишь Каген. Он наконец-то, как только поезд остановился, сумел вылезти в проделанную дыру. В руках у него был «стэн».

Схаап выстроил троих пленных в ряд на краю железнодорожной насыпи. Руки у них были пусты и по-прежнему подняты над головой. Глядя на некоторых, можно было подумать, что от страха они вот-вот наложат полные штаны, особенно трое в зеленых мундирах. Один из тех, тот, что в синем,

поддерживал руку, и было видно, как сквозь пальцы сочится кровь. Второй прижимал руки к животу, кстати, сами руки тоже были в крови, лицо бледное, как полотно.

Маус посмотрел направо. Деревья. Затем налево — там тоже деревья. Там, откуда они приехали, в ярдах ста виднелась стрелка. Там от них сбежал кочегар.

— Нам нельзя здесь оставаться, — крикнул он Кагену и Схаапу. Голландец поднял глаза, и Маус заметил, как он скривил рот.

— Ты хорошо сработал, гангстер, — отозвался Каген, и губы его растянулись в ухмылке.

Пошел к черту, послал его про себя Маус.

— А с этими что делать? — спросил он, кивком указав на девятерых охранников, что выстроились вдоль железнодорожной насыпи.

— Прикончить, — ответил Схаап и снова брезгливо скривил рот.

Ну и физиономия, подумал Маус, такой физиономии испугался бы даже Лански.

Не успел он собраться с мыслями и открыть рот для того, чтобы их озвучить, как Каген кивнул и сказал:

— Верно. Особенно тех, кто из орпо.

Он нацелил свой «стэн» на троих в зеленых мундирах. Все трое впились глазами в его автомат. Встав перед ними, Каген спросил по-немецки:

— Gehorst du zur Ordnungspolizei, ja oder nein? [26]

26

Вы из службы порядка или нет?

Маус посмотрел на нацистского орла на их мундирах.

Впрочем, Каген не стал дожидаться ответа. «Стэн» он забросил через плечо, зато вытащил из-за пазухи «веблей». Первого он убил выстрелом в голову. Грохот выстрела громким эхом прокатился по узкому каньону между защитными лесополосами. Немецкий полицейский пошатнулся и, рухнув с насыпи, соскользнул куда-то еще ниже. Маусу были видны лишь подошвы его сапог.

Маус спрыгнул с подножки. Какая-то часть его «я» понимала, что Каген прав. Но Каген сделал это не из соображений справедливости, а потому, что любил убивать. «Веблей» гавкнул снова. Каген, судя по всему, времени зря не терял.

Маус шагнул мимо Схаапа.

— Довольно, — бросил он Кагену. Наконец он обрел голос, наверно, помог патрон, который он загнал в патронник «вельрода». Каген обернулся от двоих убитых им немцев — зеленых силуэтов на фоне серого гравия железнодорожной насыпи. Каген хитро ухмыльнулся.

— Вот так евреи и поступают с нацистами, — произнес он все с той же ухмылкой на лице. — На моем счету теперь шестнадцать, гангстер.

Каген повернулся, готовый приставить дуло «веблея» к виску очередного немца, но Маус схватил его за руку. Одноглазый резко развернулся в его сторону.

— Отпусти. Это наше дело, — огрызнулся он и, выдернув руку из хватки Мауса, он вытянул

ее прямо словно дорожный указатель, прицелился в полицейского и нажал на пусковой крючок. Человек в форме орпо рухнул на колени, из виска фонтаном брызнула кровь. Он завалился на бок и дернулся — раз, второй, и, наконец, замер. Эхо выстрела пронеслось между деревьями.

— Семнадцатый, — самодовольно произнес Каген. — Вот как настоящие евреи поступают с этой нечистью, — добавил он, в упор глядя на Мауса. — Эй, гангстер, так ты еврей или нет?

Нет, так нельзя, подумал Маус.

— Это ведь даже не немцы, — он посмотрел на жандармов и успел перехватить взгляд одного из них. Совсем мальчишка. Не старше Альдера.

— Они охраняли евреев, — произнес у него за спиной Схаап. — И они же будут их охранять, когда Рашель отправят на Восток. Разве я не прав? Скажи мне, разве не они? Каген, давай, прикончи их всех до последнего.

Схаап говорил по-голландски, он обращался к жандармам. Спустя какое-то время те начали стягивать с себя мундиры. Они поняли, к чему идет. Самый младший среди них, почти мальчишка, залился слезами. Маус хотел было вмешаться, однако так и не смог придумать ни единой причиной, почему этого делать не стоит. А как бы на его месте поступил Лански?

Кажется, он знает, как. Мейер согласился бы с Кагеном. А вот у Мауса не получалось.

— Не делайте этого, — произнес он. Но Каген уже зажал в руке «веблей». Чем-то он напомнил Маусу Джека Спарка. Например, как тот играл «вельродом» тогда в мясной лавке. Дуло револьвера было направлено вниз, но Маус знал, что оно может дернуться вверх в любой миг. Его «вельрод» был тяжелее, и так быстро он вскинуть его не сможет. Но Кагена, похоже, терзали сомнения. Единственный глаз немца смотрел на глушитель.

— Bist du Jude, Gangster, oder nein? [27] — спросил Каген и рассмеялся. От этого противного смешка Маусу сделалось не по себе, он даже ощутил, что озяб и промок до нитки. Вопрос Кагена прозвучал примерно так же, как когда тот спрашивал немца охранника.

«Гангстер», — подумал Маус. По пути в Англию Каген, помнится, назвал его худшим из евреев. И кто теперь из нас двоих гангстер?

Не сводя взгляда с «веблея» в руке Кагена, он покачал головой.

— Еврей, но только не такой, какой ты думаешь.

27

Ты еврей, гангстер? Неужели?

Кажется, пронесло. Каген ослабил хватку. Наверно, решил, что не стоит рисковать. Этак недолго получить выпущенную из «вельрода» пулю. Схаап заговорил по-голландски и указал жандармам на деревья, что росли шагах в двадцати от насыпи. Каген двинулся вслед за Схаапом. Шестеро жандармов шагали впереди.

Вскоре из-за деревьев донеслись первые выстрелы, и Маус внутренне сжался. Стрельба также спугнула стаю огромных ворон. А еще ему показалось, будто откуда-то издалека донесся лай собак.

Да, зря они убили жандармов. Ничего хорошо от этого не жди, подумал он, глядя, как над деревьями кружится черная воронья стая.