Самая красивая
Шрифт:
И я добавила последнюю строфу из той песни, что написала для спевки:
Я дочь хозяина гостиницы.Услышав это, отец просиял.
Замок – это гостиница, аЯ начала иллюзировать. Над креслом герцогини я пропела ее голосом:
– Мой остумо горячий как огонь.
Над креслом Уйю я пропела его голосом:
– Мой кентавр стоит в конюшне.
Над креслом хранителя библиотеки я пропела его голосом:
– У моих книг прекрасные названия, редкие.
Над креслом жамМа я пропела его голосом:
– Моя кровать широкая, если быть точным.
Над креслом Сковороды я проиллюзировала звон колокольчиков, после чего пропела ее голосом:
– Вся кухня звенит.
Она отреагировала громким смехом. А потом я пропела уже от себя:
– Я ликую, что король здоров.
Мы покинули сцену и спустились в волны качающихся рук.
Эпилог
Скулни в Айорте больше не видели и не слышали.
Иви не явилась на коронацию Айори. Вместо этого она посетила свой родной город Баст в Киррии, где раздавала подарки и упивалась лестью. В последующие годы она редко приезжала в Онтио, зато ее муж частенько нас навещал, с удовольствием делясь своей мудростью.
Я начала выезжать с Айори в походы против великанов. Со временем они догадались о трюке иллюзирования, но все равно каждый раз попадались на крючок. Таким образом мы сделали наши дороги и даже горы безопаснее для путешественников, от чего только выиграли хозяева гостиниц по всему королевству.
«Пуховая
Герцогиня вместе с дамой Этель также поселилась при дворе. Платья дамы Этель довели портного до такого отчаяния, что он самолично создал для нее новый гардероб – яркий, затейливый, но со вкусом.
Благодаря герцогине кошачье население замка увеличилось, а популяция крыс уменьшилась. Один котенок взял под свою опеку Учу и везде за ним ходил. Учу дожил до весьма преклонных лет и был лучших другом всех наших троих детишек. Он лаял, когда они пели, выл, когда они плакали, и резвился, когда они смеялись.
Я больше не пыталась изменить свою внешность. Однако мода на красоту меняется, и, возможно, мое возвышение до королевской особы поторопило изменение канонов. Пухлые щеки, конечно, не вошли в моду, зато мой цвет лица стали называть ярким. Мой размер превратился в величавый. Только Айори называл меня красавицей, а так вообще я считалась симпатичной.
Наши детки пошли в отца, хотя у каждого были хтановые волосы. Более того, они различали хтан, когда жамМ держал их за ручки.
Я так и не узнала, кто были мои настоящие родители. Но жамМ сверился со своим семейным древом и обнаружил прапрапрапрабабку, вышедшую замуж за айортийского графа. Вполне возможно, мы действительно были с ним родственниками. Наши дети тоже стали его родственниками, и они умели иллюзировать, а не только петь.
Вот так, с песней и любовью, я и Айори, наша семья и наше любимое королевство жили долго и счастливо.