Самая лучшая профессия в мире

I_Do_Believe_In_Faeries

– Есть у меня одна идея, - прошептал Мэтт и поцеловал меня в затылок тогда, как я пыталась пристроить телефон на столе. От неожиданных изъявлений теплых и нежных чувств чуть не опустила средство связи в чашку с кофе. Сомневаюсь, что это хоть как-то повредило бы моему мобильному из каменного века, но мне-то напомнило, что удача сказочных единорогов или зеленых человечков сегодня повернулась к Офелии Во задом, и совсем не выдающимся, а костлявым и непривлекательным. Никаких плюсов. – Я проведу тебя, а потом заберу. В лучших традициях детского садика.

– Но я взрослая!
– Нахохлилась и сложила руку за руку я.

– С координацией трехлетнего ребенка, - улыбнулся Смит и повалил меня

на диван, тот предательски скрипнул, напоминая о критически-тяжелом состоянии кровати и его собственном почетном возрасте. – И я не хочу, чтобы ты убилась по дороге. – Он навис надо мной, уперся рукой в подлокотник и как-то очень хищно улыбнулся. Мэтт, ты вообще так умеешь? Мои глаза округлились, а сознание начало в экстренном порядке переваривать новые данные о сверхъестественных возможностях жирафа с бабочкой (временно без оной). Срочно шутку о бабочке Шредингера в студию. И о чем я вообще думаю? – Потому что это – мое, - он провел рукой по моему бедру. Ни о чем не думаю. Даже о странных собственнических замашках. Твое, твое, поспешно согласилось мое тело и потянулось навстречу. – И это тоже. – Он скользнул под футболку по талии к груди. Я подалась вверх, приветствуя его действия. Диван опротестовал происходящее. – А еще это. – Мэтт поцеловал меня. Мебель опять выразила недовольство от перевеса центра тяжести.

– А диван – мой, - побеспокоилась о целостности квартиры я. – И если ты сейчас же не слезешь с меня, я, – опять подам соседям повод завидовать моей бурной сексуальной жизни, – сброшу тебя на пол во имя целостности имущества.

– Мы хоть сейчас можем оставить твою музейную мебель в покое и перебраться ко мне.

Плохое-плохое и неправильное предложение, неуместное и горячное. Только этого мне сегодня не хватало, сенсационных предложений из серии «Мой дом – твой дом, моя зубная щетка – твоя зубная щетка». Я поморщилась от негигиеничности последнего.

– Знаешь, что сказал Том?
– я мастер вносить непонятки в ряды противника. Совершено незаметно сбивать с толку и плавно уводить разговор в сторону от острого вопроса. Мэтт изобразил заинтересованность. – Во-первых, он просил передать, что ты целуешься так, будто пытаешься съесть меня. Шах и мат сломанной челюсти, Смит.

– Так? – Он впился в меня поцелуем, кусая губы. Людоед чертов. Диван опять подвергся опасности, но мне было откровенно наплевать, мало того, что я отлично отвлекла клиента от темы насущной, так еще получила неожиданно приятный результат. Положила ему руки на плечи, чтобы не вздумал останавливаться, но он присел, увлекая меня за собой. – Кажется, тебе очень даже нравится.

– Я буду жаловаться, - заканючила, когда Смит снял мои руки со своих плеч. – Что это за новости? Так не делают, вот только Том узнает…Ой, да, Том! Ты еще помнишь, что у нас два бэкстейдж пропуска? Бедолага переживал, правильно ли он на этот раз внес меня в список. В прошлый раз я была Ивлин и чуть не пролетела.

– Тяжело быть группиз, - согласился он.

– А еще тяжелее идиотом, - надулась в который раз за утро. Кто дал ему право продолжать безнаказанно меня дразнить? Кто его вообще придумал на мою голову? В подтверждение последнего вопроса он запустил пальцы мне в волосы, пытаясь изобразить взрыв на макаронной фабрике а ля Храбрая из диснеевского мультика. – Если расческа застрянет у меня в волосах, я и тебя побрею на лысо за компанию.

– Что угодно, только не соскакивай с темы, О.

О, нет. Он помнит. Шпион из меня никакой, как и манипулятор. И как после этого прикажите общаться с коллегами? Засмеют же.

– Я не против, проведи меня, если тебе своего времени не жаль.
– Попытка – не пытка.

– Не увиливай, О, ты прекрасно знаешь, о чем я. По глазам вижу.

– Тебе

не кажется, что это слишком скоропалительно? Видел в моей квартире хоть один вазон с цветами? Знаешь, почему? Я не способна уживаться с чем-либо живым, даже с горшком фиалок. Ты этого не хочешь, поверь мне. Это был импульсивный порыв, который скоро пройдет.

Комментарий к Знаешь, что сказал Том?

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #IDBIF_BestJob_Том

========== Бдения под дверью ==========

Когда-то я смеялась над булгаковским «москвичей квартирный вопрос испортил», все гордилась своей продвинутой и не в меру демократичной бывшей империей да открытой Европой. Где хочешь, там и живи – отлично же. Никаких глупых очередей и коварных махинаций со связями. Эх, молодо-зелено! Знала бы я тогда, как подпортит этот самый вопрос, но в иной форме, мои идиллически-идиотические отношения, не злорадствовала бы над жителями столицы несуществующей уже страны.

После короткой перепалки с выяснением намерений, а точнее отсутствия оных с моей стороны, мы больше не возвращались к животрепещущей теме. Но нерешенный конфликт так и висел над нами чем-то недосказанным и весьма угнетающим. Все остались при своих мнениях и со своими непонятками. Такое впечатление, что общий язык прошел мимо, помахав ручкой, а мы начали общаться на своих этнических наречиях.

Я пыталась ему втолковать, что слишком долго упивалась безраздельным владением личным пространством, чтобы вот так просто пустить в него кого-то, а еще хуже переехать, покинув облюбованную территорию. Он не хотел понимать, что у меня уже сложились привычки, от которых будет тяжело отказываться (даже при всем моем желании и работе над собой), что я ревностно охраняю свою стрессовую зону и время, прекрасно осознавая, что теперь с эгоистичным собственничеством пора завязывать. Только не по взмаху волшебной палочки с правильно подобранным словом, а, как у Depeche Mode, “as slow as you can go”. При условии, если программу заботы о ближнем все-таки вложили мне в мозг, она сейчас очень далеко и абсолютно бездейственна, ее надо найти, включить и обновить, ведь человечество давно ушло в своих моделях поведения от основных инстинктов с вычесыванием блох, ну, или прикрыло их расфуфыренными ритуалами. Смысл в том, что мне нужно переосмыслить некоторые вещи и принять то, что уже стало данностью.

Мэтт же рассмотрел все мои доводы со своей колокольни. Решил, что я скрываюсь за своими психологическими премудростями от одного простого факта: я считаю его ребенком, не способным принять ответственность и заботу о другом человеке. Ясное дело, обида на всю жизнь. Мне бы тоже такое не пришлось по душе, но, черт возьми, прочисти он уши и пойми, что я пытаюсь отбросить все свои фобии, я бы не ходила вот уже вторую неделю сексуально-неудовлетворенной. Хотя Фрейд (что-то этот старый еврей слишком часто мельтешит перед глазами) похлопал бы меня по плечу и посоветовал направить энергию этого самого неудовлетворения в другое русло, например, в научные изыскания, которыми я и так занялась слишком рьяно. Настолько, что меня решили сделать спикером на будущей конференции. Нарвалась, нечего сказать.

– Синяя или зеленая? – спрашивает он, суя мне под нос футболки. Смит, серьезно? Нельзя задавать такие вопросы, стоя топлес, в соблазнительно приспущенных на бедрах джинсах. Ты травмируешь мою и так нездоровую психику. Что я могу ответить ему прямо сейчас?

– Лучше без, - выпалила я и не сразу поняла, что вслух, да и Мэтт тоже. Мы стояли друг напротив друга, охваченные приступом кретинизма, каждый со своим вопросом наедине. Со стороны должно было выглядеть просто очаровательно и в духе современного театра, того, который с претензией на оригинальность и авангардность.