Самая лучшая сказка Леонида Филатова
Шрифт:
Весьма печальным выдался филатовский «золотой» юбилей. «Я находился при смерти. Первыми мне позвонили Мария Владимировна Миронова и Зиновий Ефимович Гердт. Люди не моего поколения – кто я им? Зачем им звонить? – был наповал сражен юбиляр. – Но они посчитали, что сказать мне добрые слова – их долг». Потом прикатил Эльдар Рязанов, и Филатов вновь смущался: «Рязанов – человек с очень хорошей памятью. Ведь я у него артист, что называется, проходящий – из фильма в фильм вместе с ним не переходил. И вот когда у меня случился юбилей… он ко мне пришел. И что удивительно, ведь ко всему прочему я никого еще и не звал. А Эльдар Александрович, человек совершенно иного калибра, несравнимо выше меня, пришел,
Хотя сам Филатов считал, что применительно к нему – «отдавать долги» – это слишком громко сказано. Однако, может быть, Бог за это скостит с меня какие-то грехи, не знаю… – душою надеялся он.
Только вот юбилейная поздравительная телеграмма от первого президента России Ельцина как-то не показалась, особого впечатления не произвела. Ни на именниника, ни на его родных. «Царь Борис» сообщал мне, мягко улыбался Филатов, что «он с неизменным уважением относился к моей гражданской позиции. Писали, конечно, референты – сам-то он вряд ли был в курсе моей гражданской позиции…»
В тот день в доме Филатовых было тихо-тихо, по-домашнему. Самыми желанными гостями были люди в белых халатах со своими громоздкими приборами и неистребимым запахом лекарств.
…Когда измученного непрекращающимися хворями Филатова вывозили отдохнуть в благословенную Барвиху, его раздражало вынужденное ничегонеделание. Собственно Барвиха, конечно, очень хороша, не отрицал Леонид Алексеевич, но я тут не работаю, а потому тупею, скучаю и томлюсь…
О болячках своих он говорить не любил, стеснялся и чаще всего резко отнекивался: «Это уже неприлично. Не я один болею в стране, некоторые даже умирают. Мало кто, например, знает, от чего умер Булгаков – от той же болезни почек, что у меня. Но о Булгакове не говорят. А мы ним все-таки величины разновеликие. Надо поскромнее себя вести… Я уже всю страну затерроризировал рассказами о своих недомоганиях…
Это неинтересная тема. Инсульт. На почве почек… Болезнь была такая странная. Ничего, мог ходить. А потом вдруг все. Все блокировалось. Почки не выпускали шлаки. Интоксикация всего организма. Если бы не Ленька Ярмольник, который сунул меня в машину и отвез в Институт трансплантологии искусственных органов, где печень пересаживают, сердце, – совершенно напугав сначала… Не хотел ни анализ делать, ни вообще. Но некуда деваться…
Инсульт как бы сам по себе не был страшен. Слово страшное, а так ничего особенного. Только речь затормозилась, невнятная стала, согласные смазаны, и заторможенная реакция. Окружающие не очень понимают, что с тобой, а самому ощутимо… Ну, отвезли, знающие люди сказали: инсульт. Микроинсульт, слава Богу. Ни пареза, ни паралича. Но меня впечатлило. Потом я как-то свыкся, продолжал работать. А спустя некоторое время выяснилось, что это уже невозможно. Так что три года я как бы был вне жизни…»
Потом этот срок – «вне жизни» – увеличился до четырех лет, потом до пяти, потом до шести, потом…
«Мне очень противно было в это время, – рассказывал Филатов, – и, как бы не зная, куда переадресовать свою злость, я пытался в такой сантимент ее превратить. Так возникла идея сделать цикл телепередач «Чтобы помнили…». О молодых, безвременно ушедших, некогда любимых всеми, но оказавшимися на обочине, лишь временно знаменитыми актерами – Инна Гулая, Стас Хитров, Николай Рыбников, Владимир Ивашов, Сергей Филиппов, Елена Майорова, Глеб Стриженов, Люсьена Овчинникова, Федор Никитин, Изольда Извицкая, Юрий Богатырев, Людмила Целиковская…»
Всего с помощью Филатова на телеэкране «ожило» в нашей памяти более ста прежних
Последним героем стал сам основоположник любимой программы. Финальный выпуск передачи цикла «Чтобы помнили…» вышел на канале ОРТ 4 декабря 2003 года, на сороковой день кончины Леонида Алексеевича Филатова. Друзья поминали автора.
После его смерти программа прекратила свое существование. Телебоссы долго судили-рядили относительно будущей судьбы популярного цикла. Время от времени телеканалы стали повторять старые выпуски. Но никто не брал на себя смелость продолжить начатое Филатовым дело, чтобы, как он завещал, «этот мир как следует запомнить, А если повезет, то даже и заполнить Хоть чьи-нибудь глаза, хоть сколь-нибудь собой!..». Остановиться нельзя, считал автор, потому что процесс ухода людей из жизни продолжается, этот цикл вечен, все время возникают какие-то долги по дороге…
«Я с трудом представляю, – говорила Нина Филатова-Шацкая, – кто бы мог вести «Чтобы помнили», кроме Лени. Вот вы можете назвать актера, который мог бы заменить его в этой передаче? Все они сегодня – звездные, известные, талантливые. И сытые. Сытые! С благополучными лицами. Нет того нерва, сострадания, той боли за людей, за жизнь…»
Сам Филатов рассказывал, что идея программы возникла у него именно от громадной обиды на жизнь. Когда трудился в Российской гильдии киноактеров, там что ни день возникали проблемы: «Умер тот-то, вчера похоронили того-то». А как хоронили? Пять человек за гробом, купленным на жалкие гроши Гильдии.
«Россия всегда была беспамятная страна. Но сегодня беспамятство беспрецедентное. Такого извращения, такой полярной перестановки черного и белого за свою, может быть, не очень большую жизнь я, честно говоря, не помню. И такой потери памяти, – каялся за себя и за других Филатов. – Из всего этого возникла идея телепередачи… Возникла она на полемической ноте: говорить не о гениях, а о людях «второго эшелона» (впоследствии, правда, появились главы и о великих актерах), которых забывают в первую очередь. Что, может быть, даже «справедливо» с точки зрения сурового естественного отбора истории. Но все-таки все во мне восставало против такой «справедливости». История-то совсем недавняя. И забвение тут приобретает этический характер. Мне вот пишут письма: спасибо, наконец-то родина вспомнила! «Родина слышит, родина знает…»
Не будешь же объяснять, да и благородно ли объяснять, что никакая не родина – всего лишь пять-семь сумасшедших, для которых это личная боль. А родине как было наплевать, так и осталось. И если где-то в актерской семье всплакнут: ну наконец-то вспомнили – это и есть для нас высшая награда. И наша сверхзадача, если хотите…» Совершенно случайно на окраине Москвы в хрущевке телегруппа обнаружила вдову некогда известного актера Валентина Зубкова. «Вы бы видели, – восклицал Филатов, – что с ней творилось! Она плакала и радовалась одновременно. Радовалась, что наконец о ее муже вспомнила страна».
Вначале перестройки появилось очень много горлопанов, таких оголтелых ребят, злился Леонид Алексеевич, обливающих черной краской всю нашу прежнюю жизнь. Никто не спорит, при социализме было много дурного, но ведь и хорошее случалось. Да возьмите всех наших великих писателей: Пастернака, Булгакова, Астафьева, Распутина, Абрамова, Можаева, Трифонова, Самойлова, – откуда они взялись, как не из той жизни? Из воздуха? Из жизни, истории которой не было? Да, они дышали идеологизированным воздухом той реальной, той трагической жизни, порой не соглашаясь с ней, порой идя на компромиссы. И эти нынешние полуграмотные нигилисты им могут быть судьями?