Самая настоящая Золушка
Шрифт:
Юленька усердно мотает головой.
Это было так логично и понятно с самого начала, что теперь даже стыдно, как я сразу не придала этому значения. Лишь в двух случаях женщина так остервенело кидается в защиту мужчины, как это сделала она в тот день, когда пыталась шантажировать меня в доме Морозова.
В первом случае, этот мужчина — ее сын.
Во втором — ее любовник.
Почти все детали этой игры становятся на свои места. Чтобы найти очевидные проблемы в моих знаниях, тяну время: вооружившись ножом, чтобы эта поганка не вздумала даже помыслить о побеге, набираю в стакан воды и ставлю перед ней с почти дружелюбным видом. Она
— А теперь рассказывай, — предлагаю я. — И постарайся сделать так, чтобы у меня не было повода злиться.
Плохой Катей быть проще. Она не думает о морали, не переживает о том, что по ночам ей будет сниться это перепуганное лицо. Ей плевать, что будет с этим человеком и как долго продлится ее жизнь. Хорошие добрые люди всегда заморачиваются над огромным количеством вещей. Плохие только над одной — избеганием последствий.
— Ты же и так все знаешь, — косится на меня Юленька.
— Ты уже меня злишь, — на всякий случай предупреждаю я.
Она выпивает всю воду, и на кромке стекла остается алый след от разбитых губ.
Вероятно, мне должно быть стыдно за то, что я поступила с ней так грубо. И хорошая Катя пытается поднять голову, трепетным голоском напомнить, что мы с ней — одно целое, и будет лучше, если хотя бы теперь я постараюсь вести себя не как гадина. Приходится напомнить этой святоше, что пару минут назад несчастная Юленька прикидывалась «нами» и до того много месяцев пыталась свести Кирилла с ума.
Мы обе — пусть это звучит как шизофренический бред — не дадим его в обиду. Никогда. И не важно, сколько гадостей ради этого придется сделать.
— Это все мать придумала, — начинает Юленька и с тоской посматривает на бутылку с водой. — После того, как Морозов сделал тебя хозяйкой всего.
— Что? — не понимаю я. — Хозяйкой всех его грехов? Грязных делишек? Господи, это даже не смешно.
«Сестричка» смотрит на меня как на сумасшедшую. Такого взгляда у нее не было даже когда я чуть не превратила ее лицо в дипломную работу пластического хирурга.
— О чем ты? — напряженно переспрашиваю я.
— Ты правда не знаешь? Это… не твоя идея?
— Ты можешь просто сказать?! — громким шепотом заставляю я, большим пальцем нервно задвигая и выдвигая ленту лезвий канцелярского ножа.
— Он оставил тебе все. Деньги, недвижимость, акции, счета. — Юленька чуть не капает слюной, видимо представляя эти богатства вживую. — Несколько месяцев назад. Вычеркнул из завещая мать и нас, и оставил все… доченьке.
Если бы я не была уверена, что на сегодня в наших широтах не передавали землетрясение, то сейчас бы решила, что попала в самый эпицентр. Стул подо мной раскачивается, стены плывут, словно подернутые дымкой, сумерки за окном становятся странного яркого-синего цвета.
Этот человек сделал меня своей наследницей?
Так не бывает.
Морозов знал, что я не его дочь. Он всегда относился ко мне лишь как к детали большого механизма, шестеренке, которая должна быть на месте и должна вращаться в нужную ему сторону. Он собирался использовать меня, а не превращать мою жизнь в сказку.
— Матери очень не понравилось, что мы выпали из его планов, — продолжает Юленька. — Она попыталась его образумить, но Морозов сказал, что оставит нам «содержание», но не больше. А все, чем он владеет, должна получить ты, как законная наследница. И тогда… — Она притрагивается пальцами к стремительно опухающей
Глава пятьдесят девятая:
Катя
— Тебя нужно было убрать, — с каким-то холодным и очень знакомым мне безразличием говорит «сестричка». — Сделать так, чтобы тебя просто не стало. Лучше всего, если бы ты исчезла сама, но и вариант с помощью нас бы устроил. Причем так, чтобы на нас не упало подозрение. Чтобы человек, который о тебе «позаботится», не был мифическим или случайным.
— Ревнивый муж? — угадываю я. — Сведенный с ума вашими постоянными играми.
— Ты сама рассказала Морозову, что твой муж псих. Мать подслушала ваш разговор. Ты сидела в кабинете, рыдала и голосила, что иногда он даже не узнает собственное отражение в зеркале. Тогда мы все это и придумали. Тем более, — Юленька хмыкает, как будто они сделали то, что не могли не сделать, — мы с тобой одного роста и комплекции, и даже правда немного похожи. Мне нужно было только скопировать прическу, правильно наложить макияж и выучить некоторые твои жесты. Поэтому мать затихла, сделав вид, что смирилась и даже начала просить Морозова чаще приглашать тебя в гости. Ты распивала чаи, а я запоминала, как ты поправляешь волосы, улыбаешься. Даже походку пыталась скопировать. Остальное было просто делом времени. Наши с Ерохиным общие фотографии, пара намеков в социальных сетях, что жену олигарха Ростова видели в компании незнакомого мужчины и не было похоже, что они говорят о работе…
Она еще и половины не сказал, в мне снова хочется выцарапать ей глаза.
На всякий случай отодвигаю нож подальше, чтобы, когда вскроется еще одна правда, мне не пришлось вспоминать, как он оказался в глотке этой змеи.
— Кирилл начал что-то подозревать, устроил тебе пару сцен. Ты приехала к нам. Мать поила тебя «правильным чаем», ты вырубалась на всю ночь, а я брала твой телефон и переписывалась с Ерохиным так, будто ты действительно вела ночные разговоры с любовником. Часть этой переписки я потом скринила и сбрасывала матери, чтобы она использовала в нужное время. Ты просыпалась утром — и ничего не помнила.
Я даже знаю, что подсыпали в мой чай.
Таблетки, на которые я подсела благодаря Абрамову. Именно из-за них я чуть не сошла с ума.
Господи, меня сейчас стошнит.
Я наклоняюсь вперед, жадно дышу ртом, пытаясь подавить приступы рвоты.
— Вы хотели, чтобы Кирилл убил меня из-за ревности? — Это очевидно, но я хочу, чтобы тварь произнесла факты вслух. Тогда мне будет проще уже не оглядываться назад.
— Да, — немного простодушно отвечает она. Вряд ли отдает себе отчет, что ходит по тонкой грани между жизнью и… кошмаром, который я обязательно им обеспечу. — Началось бы разбирательство, всплыли бы факты о том, что Ростов псих.
— И никто бы даже не подумал в вашу сторону. Ревность — причина пятидесяти семи процентов всех бытовых убийств.
Теперь уже мне нужно выпить. И что-то покрепче, чем вода без газа.
Татьяна все хорошо рассчитала. Конечно, ее плану не хватало продуманности и изящества, но она бы обязательно добилась успеха — рано или поздно. Если даже я на пару минут поверила, что наткнулась на свое отражение, то что говорить о Кирилле, который действительно не всегда узнавал меня даже утром, когда мы просыпались в одной постели. Хоть и говорил, что мое лицо не спутает ни с кем.