Самая правильная ведьма
Шрифт:
– Ну конечно, чего глупые вопросы задаешь! Конечно, согласна!
– Но, Мира, ты же живое существо на гибель обрекаешь...
– А я, значит, не живое существо? Меня на гибель можно обрекать ни за что?
Тим покачал головой:
– Это неправильно, должен быть какой-то другой выход.
Рич рассмеялся:
– Ну да, в этом весь ты, без нудной патетики и морали никуда. Другой выход? Он есть. В могилу. Устраивает?
Мира враждебно нахмурилась, глядя на рядового Брайта - тот в свою очередь непримиримо смотрел на брата.
– Риччи, ты понимаешь, на что толкаешь
– Я ее ни на что не толкаю. Я ей варианты озвучил возможные, решение будет принимать сама. В конце концов, она же ведьма, небось еще и не такое творит.
– Без обобщений, пожалуйста, - послышался голос Матрены Патрикеевны.
– Еще одно высказывание в сторону ведьм, и кто-то следующее утро проведет в обнимку с унитазом.
Оба брата по-военному четко развернулись к бабушке и в один голос отрапортовали:
– Есть!
– после чего вернулись к разговору:
– Но цена вопроса - ее душа. Слишком высока, на мой взгляд.
– А на мой - так ничего особенного. Подумаешь, душа. Кому она сейчас нужна? Даже с доплатой не берут, сволочи.
– Рич, я против такого варианта.
– Это не твое дело, - Мира была твердо намерена найти какого-нибудь бомжа или вампира и отдать ему проклятие. Что угодно, лишь бы выжить. А уж с последствиями она так или иначе разберется.
– Во сколько мне надо быть?
– Сейчас расписание гляну, - довольный Рич достал из кармана цифровой блокнот, полистал, - так-так-тааак... вот, пятнадцать сорок пять, второй корпус, шестая аудитория. В случае чего спросишь у привратника, он сориентирует. Ладно, если от меня больше ничего не нужно, я пошел.
И исчез. Опять без портала и без следа. Вместе с ним исчезли два письма от маминого поклонника. Видимо, решил изучить.
Мира хотела было опять удивиться, но вовремя вспомнила о своем зароке и большие глаза делать не стала.
– Ох, ты ж горюшкоо...
– пропела Матрена Патрикеевна, - неужто и впрямь возьмешь такой грех на душу? Уж больно люто выходит... своими руками невинность загубить... хуже, чем пришибить кого енто дело...
– Да кто вам про невинность-то сказал?
– взвилась Мира, нервы которой были уже на пределе. Мало того, что умереть должна вот-вот, так еще и по размышлении ночевать идти некуда. А единственный, но от этого не менее призрачный шанс выжить - каким-то чудом до завтрашнего полудня нужно отыскать подходящего субъекта для подарка.
– Найду вампира какого-нибудь или еще кого. Преступника жуткого, убийцу там... кому от этого хуже-то будет?
Знахарка только вздохнула тяжко, а Тим пояснил:
– Ты, Мира, хоть и ведьма, но многого еще не понимаешь. Делать гадости и пакости - это одно. А проклятие отнимет твою бессмертную душу, и это другой уровень, уж поверь. Ты подводишь себя к очень опасной черте, за которой - служение богу Смерти и Лжи. Ты готова заплатить такую цену за собственную жизнь? Ты готова участвовать в кровавых ритуалах, приносить жертвы и поклоняться ему? Любая душа - чистая, даже если человек погряз в пороке. Загубишь чужую душу - загубишь и свою.
Мира немного растерялась от такого пыла:
– Но... как же... как же колдуны, которые проклятия накладывают? Они же живут себе и процветают!
– А нет у них душ, - ответила за Тима знахарка.
– Нету и не было никогда. Точнее, очень-очень давно.
– А Рич?
– И у него нет, - сказал он.
– А... ты?
– Я человек, Миранда. В общем и целом.
– Но... как? А в частности?
– Вот как-то так...
– усмехнулся парень по-доброму, второй вопрос проигнорировав.
– Как-то так получился. Если бабушка у тебя ведьма - все невозможное становится возможным.
– И хитро покосился на зардевшуюся Матрену Патрикеевну.
Значит, ведьма все-таки она, - сделала единственно возможный вывод Мира.
– Или нет, не так, она - все-таки ведьма. Но как? Почему ее седьмое чувство молчит? И почему ей кажется, что Тим что-то недоговаривает про себя? Ладно, сейчас это не важно, важно другое:
– Но, Тим, я же умру! Я умру! Я не хочу умирать! Что мне делать?
Тим мрачно уставился перед собой:
– Не знаю. Я не знаю, что тебе делать. Знаю только, чего тебе делать ни в коем случае нельзя.
– Отлично.
– Ведьмочка вспылила и, подхватив сумку, куда сложила зеркальце и колечко, двинулась к выходу.
– Вот и стой на этом, а я пойду жизнь свою спасать. И без твоих советов прекрасно обойдусь!
И гордо подняв голову, выплыла из лавки, не забыв сердечно поблагодарить Матрену Патрикеевну за гостеприимство и в пояс поклониться в знак глубочайшего уважения.
***
Часы на телефоне показывали без четверти девять, когда злая на весь белый свет Мира подошла к подъезду. Она дико устала, издергалась, к отвратительному настроению добавилась усиливающаяся головная боль. И что? Что дальше? Сложить лапки и ждать конца? Или попытаться отдать проклятие, обрекая себя на участь еще худшую? Может, Тим и приукрасил, но чутье подсказывало ведьмочке, что не сильно. Он вообще хороший, этот нескладный рядовой, зря она все время ему грубит. Хотя какая теперь разница?
Солнце ушло за горизонт, длинные тени исчезли в вечернем сумраке, на улицах зажглись веселые огоньки. Вокруг Миры кипела жизнь - проносились на бешеной скорости автомобили, шли, смеясь и шутливо толкая друг друга, разношерстные компании, и вскоре девушке стало казаться, что она чужая здесь, в этом городе, в этом доме, даже в своей квартире. Ей здесь не место. Она даже ведьмой настоящей стать не сумела, чего уж говорить об остальном. Первый парень - изменил. Соседка - избила. Ангел-хранитель - вечно издевается. А теперь над ее жизнью, которая и так ковыляла ни шатко, ни валко, нависла реальная угроза.
Заметно похолодало, и предусмотрительно захваченная ветровка была извлечена из сумки и надета.
Грустно, конечно, но что поделаешь. Вздохнув, девушка присела на скамейку во дворе своего дома, не зная, что делать дальше. В квартиру идти одной - страшно, звонить Тиму и просить о помощи - глупо и болезненно для самолюбия, проситься на постой к Лане - велика вероятность, что до утра тебя используют как еду. Видимо, придется ночевать на лавочке. А еще лучше, заняться поисками того, кому проклятие можно отдать. Не то, чтобы Мира окончательно решилась на этот шаг, но все-таки...