Самая-самая, всеми любимая (и на работе тоже все о’кей)
Шрифт:
Треть своей взрослой жизни я сидела на пособии по безработице. За последние пять лет вся моя актерская карьера свелась к следующему:
•Я снялась в трех сериях телесериала «Сегемюру, до востребования» плюс год работала актрисой в театре города Люлео в Лапландии (ну если честно, чуть больше полугода, поскольку все лето мы отдыхали).
•Потом я принимала участие в двухнедельных курсах Института драматургии «Как выглядеть естественно на большом экране» со студентами режиссерского факультета. Нас разделили на пары, и я оказалась в паре с Йозефом Фаресом [6] , но он почти все
6
Йозеф Фарес (р. 1977) — шведский режиссер и сценарист.
•Я взяла кучу частных уроков по пению, технике речи, постановочному мастерству и технике Александера [7] (правда, несмотря на все семь уроков по 500 крон, я в жизни не смогла бы объяснить, что же это за техника). По-моему, что-то имеющее отношение к пластике.
•Потом я прошла курсы биржи труда на тему:
1. Как правильно составить резюме.
2. Может ли школьный театр предотвратить травлю среди учеников?
3. Однодневный семинар под руководством Ларса Молина [8] (правда, неделю спустя он умер).
7
Метод, созданный австралийским актером Фредериком Матиасом Александером, обучающий правильному движению и расслаблению, что позволяет улучшить координацию и научиться владеть своим телом.
8
Ларс Молин (1942–1999) — известный шведский телевизионный режиссер и писатель.
•Ой, чуть не забыла: еще я принимала участие в съемках корпоративного фильма про целлюлозу: «The return of the fibre» [9] (хотя сам фильм был на шведском), в съемках датского рекламного ролика для краски и в паре эпизодов, посвященных минимальным ставкам социального страхования, в обучающем фильме для сотрудников собеса. Плюс кое-какая рекламная озвучка на радио.
•Ах да, еще я была заполошным муравьишкой на воздушном шаре в детском мультике. У муравья было три реплики: «Ой, что это?!», «Ой-ой-ой!» и «Ой, как высоко!»
9
Фибра возвращается (англ.).
Раз я совсем не занимаюсь спортом, то непременно заработаю диабет, ревматизм и тромбоз.
Я так и не смогу получить водительские права, поскольку из-за финансового положения вынуждена делать двухмесячные перерывы между уроками вождения, так что к следующему занятию я успеваю забыть то, чему научилась на предыдущем. Если, несмотря ни на что, мне все же удастся получить права прежде, чем мне исполнится семьдесят, я все равно не смогу позволить себе машину, а даже если я выиграю деньги в лотерею, найти парковку в центре города просто нереально, а даже если я найду парковку, она наверняка будет стоить бешеных денег, а даже если я, по счастливой случайности, выиграю бесплатную парковку и бензин на всю оставшуюся жизнь, тогда уж я наверняка заработаю диабет, ревматизм и тромбоз, поскольку мои и без того несуществующие мускулы окончательно атрофируются, ведь единственные телодвижения, которые мне приходится совершать в моей безлошадной жизни, — это прогулка до автобусной остановки.
Скоро Новый год.
Все мои приятели уже нашли себя и сделали прекрасную карьеру. Обзавелись надежными
У меня нет нормального высшего образования, и сколько бы я ни пялилась в программу новостей, все эти министры и Секторы Газа тут же вылетают у меня из головы. Я никогда не могу запомнить то, что прочитала в утренней газете. За исключением какого-нибудь репортажа о собаке, вытащившей другую собаку из колодца, и прочей ерунды. Такое я запоминаю на всю жизнь, хотя толку от этого — ноль.
На мои похороны придут два человека — священник и моя мама. Ну и разве что контора по трудоустройству разорится на крошечный венок. Из красных ноготков и желтых гвоздик. Если повезет. Хотя Кайса, пожалуй, тоже придет. Правда, Вильгот устроит такой ор, что уже через минуту ей придется покинуть церковь.
Скоро я стану настоящим экспертом по воспитанию детей. Места, где я уже побывала с Кайсой и Вильготом:
1. В бассейне для грудничков (мамаши окунают своих чад в воду).
2. В детской поликлинике (проверка веса и роста).
3. И на бис (аж два раза) — в развивающей группе «Пингвиненок» на Мариаторьет.
Мы с Кайсой сидим на кухне детского сада с пластиковыми стаканчиками безалкогольного глинтвейна (цена — три кроны за стаканчик) и ждем пробуждения Вильгота, уснувшего в своей коляске, хотя я-то в душе надеюсь, что он проспит как можно дольше, потому что, когда он кричит, разговаривать с Кайсой невозможно, а мне нужно обсудить с ней одну важную вещь. Вокруг нас ковыляют дети в сопровождении бдительных мамаш, а на диване сидит одинокий папа с чрезвычайно курчавыми волосами и листает старый номер газеты «Автонбладет».
— Ну что, пришла в себя после Рождества? — спрашивает Кайса.
— М-да, вспомнить страшно, теперь буду планировать празднование Рождества как минимум на пять лет вперед. Больше никаких импровизаций.
— А что будешь делать на Новый год?
— Не знаю.
— Может, придешь к нам в гости? Устроим праздничный ужин. Мы с Пелле, и ты с… хм, с Вильготом.
— Да, заманчивая перспектива. А главное, я уже заранее знаю, что сначала мой кавалер будет пускать слюну и балаболить за столом почем зря, а потом уснет, не дождавшись полуночи.
Я отхлебываю глинтвейн из стаканчика. Выжидающе смотрю на Кайсу. Она тоже делает глоток.
— Фу, это еще что за дрянь? Разбавленный брусничный сироп?
Она морщится и отодвигает стаканчик в сторону.
— Вы-то как попраздновали?
— Да ничего, вечером пришла мама, и, поскольку никто из нас не любит рождественскую еду, мы приготовили оленину и мусс из белого шоколада. Потом выпили потрясающего «Амароне» под всевозможные сыры, и Пелле подарил мне поездку в Санкт-Петербург на двоих, так что мы едем туда в феврале — только он и я. Мама обещала пожить это время у нас и присмотреть за Вильготом.
— Вот это да! Здорово! А там не слишком холодно в феврале?
— Ну вряд ли нам придется проводить много времени на улице. Думаю, в основном мы будем шататься по торговым центрам вроде «Пассажа» и «Гостиного двора» и разглядывать всякие прикольные русские штуки, а потом пить шампанское в гранд-отеле «Европа». Я там лет десять не была, но все равно ужасно рада, что мне удастся показать Пелле Санкт-Петербург. Не говоря уже о том, что мы поедем вдвоем, без ребенка — представляешь, какая роскошь!