Самая счастливая, или Дом на небе (сборник)
Шрифт:
Теперь жизнь Ольги обрела новый, значительный смысл: у нее, замужней женщины, появилась определенная ответственность за мужа, за его самочувствие, настроение и внешний вид, и это добавляло к ее радостному состоянию чувство гордости. Ольга была счастлива и не скрывала своего счастья: всем знакомым без умолку рассказывала, какой у нее замечательный муж, какая у них замечательная комната, в каком замечательном районе они живут. Порой она даже не верила своему необычайному везению.
— Господи, за что мне такая награда?! — шептала. — Что я из себя представляю, что такого
Она изо всех сил старалась быть хорошей женой: после занятий в институте спешила по магазинам и готовила мужу его любимые блюда, и на звонок в дверь бежала его встречать. А по утрам вставала чуть свет, готовила завтрак, гладила Анатолию рубашки, чистила его костюм, и никогда не садилась за стол, если Анатолий еще был занят, и ставила для него самую красивую тарелку, и то и дело спрашивала:
— Тебе там удобно? Тебе там не дует?
Она не ждала, когда Анатолий что-нибудь сделает для нее, но постоянно думала, что сама для него может сделать, и что бы она ни делала, ей все было в радость, в удовольствие. В те дни она чаще всего пела песню о влюбленном капитане из кинофильма «Дети капитана Гранта».
— Когда у нас будет своя квартира, я постараюсь, чтобы она была уютной, чтобы тебя всегда тянуло домой. Я буду очень заботиться о тебе, — говорила Ольга Анатолию, и ее лицо освещала улыбка.
— Олечка, ты у меня прелесть! — гладил жену по волосам Анатолий. — У тебя наполеоновские планы. Ничего мне особенного не надо, вот только бы сына.
— И дочку! — ликовала Ольга. — Пусть у нас будет двое детей!
Анатолий считался талантливым чертежником-конструктором. Практик без диплома о высшем образовании, он вскоре получил должность инженера с приличным для того времени окладом. Как-то с его зарплаты Ольга накупила разных безделушек, чтобы «украсить» их комнату, и вечером ей стало стыдно за свои глупые покупки.
— Наверно, я мещанка, да? — спросила она Анатолия.
— Ну что ты, Олечка, — добродушно ответил Анатолий. — Мне нравятся эти штучки. А потом, каждая женщина немножко мещанка, потому и создает в комнате уют. И мне это нравится, я ведь по натуре домосед.
По воскресеньям молодожены устраивали «день святого лентяя» и вместе с Иваном и Михаилом уезжали на Пахру; удили рыбу, пели песни у костра под гитару и бутылки легкого вина. Инициатором вылазок на природу был Иван. Легкий на подъем, готовый в любой момент «катануть куда угодно», он влетал в комнату молодоженов и с порога басил:
— Чахните, черти, в прокуренной комнатухе, а погодка — шик! Махнем за город, а?! Совсем оторвались от природы! Собирайтесь живо! Заедем за Мишкой, сколотим мировой коллектив и на Пахру, где «на рыбалке у реки тянут сети рыбаки»…
С реки приезжали к молодоженам, жарили рыбу, пили чай с вареньем, спорили по каждому пустяку и снова пели. В то время ни одна их встреча не обходилась без песен. И кинокартины смотрели только с песнями; считалось, фильм без песен — не фильм.
В будние дни за ужином Анатолий с Ольгой рассказывали друг другу, как провели день, и каждое
— Жалко тратить время на еду, — говорил Ольге, но всегда благодарил ее за «вкусный ужин».
До полуночи Анатолий чертил за столом, или читал книги, или просматривал журналы «Техника — молодежи» и газеты, и, поминутно поправляя очки, бормотал:
— Та-ак, сказал Спиноза, — и делился с Ольгой прочитанным: сообщал о челюскинцах, папанинцах, перелетах Чкалова.
Эти вечерние часы, когда они были вдвоем в их маленькой обители, Ольга любила больше всего; рядом с Анатолием было не просто интересно и надежно, он воплощал в себе целый мир.
Однажды Ольга ждала Анатолия около проходной завода и внезапно увидела, что он вышел под руку с яркой блондинкой. Ольга чуть не задохнулась от ревности и, когда муж подошел к ней, сумбурно выплеснула свое возмущение, но Анатолий сразу взлохматил ее волосы:
— Ну что ты, Олечка! Это ж Лида, наша сотрудница, копировщица. Моя приятельница.
Эта «приятельница» несколько дней не давала Ольге покоя: она чувствовала, что блондинку с ее мужем связывает что-то тайное. В подтверждение Ольгиных домыслов, блондинка однажды явилась сама. Ольга стирала в комнате, когда в дверь постучала Панка:
— Оля, это к тебе.
Ольга вышла в коридор и увидела ее, «приятельницу» Анатолия.
— Вы Оля? Можно к вам? Я пришла с вами познакомиться.
В комнате она попросила разрешения закурить и, нервно перебирая бусы, сказала:
— Я много слышала о вас от Толи. Я с ним встречалась до вас и несколько раз бывала в этой комнате. Не думайте, у нас ничего серьезного не было. Ну, да теперь это неважно. Я просто пришла посмотреть на его жену. Вы и правда красивая. Желаю вам с Толей счастья, — она решительно направилась к двери.
Позднее Ольга узнала, что на следующий день она написала заявление о переводе на другой завод. А тогда, после ее ухода, ревнивая Ольга еле дождалась мужа и, как только он вошел, обрушила на него водопад обвинений. Анатолий еле успевал защищаться.
— Ну что ты, Олечка!.. Как ты не понимаешь, ни одна женщина не сравниться с тобой. Ведь мы с тобой как две половинки ореха…
Ольга его не слушала и все больше теряла голову, настаивала, чтобы он повел ее к блондинке и при ней сказал «о любви к жене». И настояла на своем — Анатолий пошел, — и успокоилась только, когда он выполнил эту безумную и бессмысленную просьбу.
…Спустя много лет, вспоминая то глупое положение, в которое поставила Анатолия, Ольга корила себя за невыдержанность и чрезмерную ревность, но все же и оправдывала свой поступок:
— Я так сильно любила своего мужа, что ревновала его ко всем и ко всему, и не вижу в этом ничего ужасного. Настоящая любовь не может быть без ревности. Кажется, Бальзак писал: «Любовь без ревности — это тело без души».
В начале зимы соседка Ксения Максимовна взяла беременную Ольгу к себе в родильный дом и сама принимала ребенка, потом прибежала в квартиру и объявила: