Самая сексуальная журналистка

Рэй Дженнифер

А потом Фейт повернулась и взглянула на Кэша. Его глаза были закрыты, и сейчас, удобно раскинувшись на простынях, он выглядел намного моложе.

– Знаешь, а я чувствую, что ты смотришь на меня, – все так же сонно произнес он. Фейт улыбнулась и свернулась калачиком на кровати. Кэш обнял ее большой теплой рукой и открыл глаза.

– Как ты? – Нежность его голоса удивила Фейт. Кэш улыбнулся и погладил ее бровь большим пальцем. – Ты… хорошо себя чувствуешь?

– Я чувствую себя прекрасно. Благодаря тебе.

– Я

был немного груб с тобой.

Фейт вспомнила его внушительный размер и то, как нежно Кэш вошел в ее лоно, словно знал, что ей будет трудно принять его в себя. Как он потерял контроль над собой, как его толчки становились все быстрее и быстрее, пока тело не пронзила судорога страсти. Что-то горячее и тяжелое разлилось в самом низу ее живота.

– Может быть, мне это нравится.

Кэш не улыбнулся.

– Серьезно, с тобой все в порядке?

Фейт приподнялась, опершись на локоть и положив голову на руку.

– Мне приходилось иметь дело с людьми грубее тебя – и ничего, выжила.

– Кто это так жестоко обращался с тобой? Скажи мне, где они живут, и я с ними разберусь.

Фейт рассмеялась: ей были приятны слова Кэша, даже притом, что он явно шутил. Кто-то может заступиться за нее – эта мысль потрясала и пугала одновременно.

– Они остались в Англии. Наверное, теперь стали матерями и учат своих маленьких дочерей третировать окружающих.

Приподнявшись на локте, Кэш пронзил ее взглядом.

– Одноклассницы издевались над тобой?

Фейт пожала плечами.

– Это была школа-интернат. В некоторой степени там все издевались друг над другом. Только представь: ты – вдали от дома. Тебе грустно. Одиноко. Это дурно влияет на каждого.

Кэш вскинул руку, чтобы смахнуть прядь волос с глаз Фейт, и у нее перехватило дыхание. Его нежность все еще удивляла ее.

– Это их не оправдывает. Мне жаль, что тебе пришлось это пережить.

– Это не твоя вина.

– Да, но мне все равно жаль, что это происходило. Жаль, что тебе встречались люди, убеждавшие, что ты – не такая потрясающе умная и красивая, как есть на самом деле.

От его нежности что-то внутри у Фейт оборвалось. Она не хотела, чтобы Кэш так о ней беспокоился.

– Все было не так уж и плохо, – солгала Фейт, отводя взгляд. Она понимала: стоит Кэшу взглянуть ей в глаза, и он узнает правду. Узнает, что каждый день в той школе она ощущала тошнотворный страх и ужасную тоску по дому, сходила с ума от одиночества и грусти. Но все это закончилось. А теперь рядом был Кэш, и он не собирался ни куда уходить. Она взглянула ему в глаза. Или все-таки собирался?

– Ну и что теперь? Ты и я… что будет дальше? – спросила Фейт и в это самое мгновение заметила это. Колебание. Повисла пауза, пронзившая ее невыносимой болью. Он сомневался. – Я в том смысле… наверное… нужно позавтракать… что ты хочешь? Я готовлю захудалые блинчики с черникой.

Она

отшатнулась, собираясь уйти. Подальше от неуверенности, мелькавшей в его глазах. Естественно, это не продлится долго. Это была лишь мимолетная интрижка.

– Фейт, подожди. Мне нужно кое-что тебе сказать.

Ну вот, все понятно. Фейт тяжело задышала и потянулась за халатом.

– Ты не любишь блинчики? – попыталась пошутить она.

Кэш уселся прямо, и одеяло сползло, обнажив его мускулистый торс. Фейт так хотела коснуться его мощной груди…

– Вчера днем мне звонил Гордон Грант. До того, как я пришел к тебе.

Улыбка сбежала с лица Фейт. Говорить о работе не хотелось.

– Он хочет оставить твою передачу.

В горле у Фейт пересохло.

– Оставить мою передачу?

– Да. – Кэш пристально смотрел ей в глаза. – Но он хочет, чтобы ты работала на английском телеканале.

Фейт обдало ледяным холодом. Грант хотел, чтобы она вернулась в Англию? Месяц назад эта новость принесла бы ей полное моральное удовлетворение. Получить шанс вернуться домой и показать всем, чего она добилась? Работать над передачей, аналогов которой не было ни на одном телеканале? Но в этот самый момент, когда Кэш лежал обнаженным в ее постели, Фейт не тянуло никуда ехать.

– Не знаю, удачная ли это идея.

– А почему нет? Это означает, что твоя передача останется в эфире. – Кэш не притрагивался к ней, и Фейт тревожно встрепенулась. Почему он старательно держал дистанцию? Неужели хотел избавиться от нее, ничего толком не объясняя? И прошлая ночь была для него «просто сексом»?

– Почему ты не сказал мне об этом вчера вечером?

– Не хотел, чтобы ты переживала.

– Переживала? С какой стати? Это – все, к чему я стремилась. Шанс доказать, на что я способна, – там, где не смогла начать карьеру. С чего бы мне переживать?

Увы, он понимал это еще вчера вечером. До того, как они занялись сексом. Он знал, что все закончится, не успев даже толком начаться.

– Тебе не нужно никуда уезжать. Я решил сохранить твою передачу здесь, если ты захочешь. – В глазах Кэша уже не было прежней теплоты, и это пугало Фейт. О чем он говорил?

– Ты собираешься сохранить мою передачу, – ее голос сорвался на визг. Нет. Только не это. Не снова. Фейт выскочила из кровати. Только не теперь. Не после того, чем они занимались.

– Если ты захочешь остаться.

– И что потом? Мы… будем снова делать это? Заниматься с тобой сексом – часть контракта?

– Фейт. Мне казалось, мы уже во всем разобрались. Я предлагаю тебе это не для того, чтобы ты спала со мной.

– Ага, ты предлагаешь мне это сразу после того, как переспал со мной. Не до этого… – она вскинула палец, подчеркивая смысл сказанного, и принялась нервно расхаживать по комнате, – а после. Когда узнал, на что я способна.