Самая сладкая ложь
Шрифт:
Спутники оставили пару позади и медленно побрели к пешеходному переходу.
— Надо же, — заговорил Константин. — В такой компании я совсем не ожидал ее увидеть.
— По-моему, он милый молодой человек.
— Я не думал, что ее интересует такой контингент мужчин.
— Если ее интересует ее начальник, то почему бы ей не поинтересоваться адвокатами?
Константин посмотрел на нее с усмешкой и снова перевел взгляд на светофор, на котором по-прежнему горел красный свет.
— Это к лучшему, — сказал он. — Она может тебя научить полезным вещам. Главное знать, когда остановиться. Послушай, дорогая.
Лия кивнула, и он поднял руку, заметив проезжавшее такси.
… После ужина Берта по своему обыкновению расположилась возле камина и достала вязание. Свитер, заказанный Константином, был почти готов, и тот каждый раз не мог удержаться от соблазна тайком взглянуть на еще не законченную работу. Берту это нервировало — она прятала вещь так, будто это было самое драгоценное сокровище.
— Вы так нетерпеливы, сэр! — сказала она ему с упреком. — Подождите еще пару дней, и все будет готово.
— Да, я нетерпелив, — не отступал Константин. — Я имею право поинтересоваться, как поживает мой свитер!
— Терпение — это благодетель, — заявила Берта и достала спицы.
— Ты обещал спеть, — напомнила Лия.
— Да, сэр, это было бы неплохо, — согласилась с ней Берта. — Я давно не слышала, как вы поете.
— Ну, если мои любимые женщины просят спеть, то отказать я не могу. — Он помолчал, после чего покачал головой. — О, нет. Простите, не сегодня. Я должен закончить рисунок.
Лия попыталась возразить, но Берта покачала головой.
— Рисунок — это святое. — И добавила доверительным шепотом: — У нас особая иерархия.
Константин поднялся, аккуратно сложив на одном из подлокотников кресла теплый плед, и положил книгу на стол.
— Я могу посмотреть, как ты работаешь? — спросила Лия.
— Вообще-то я не люблю, когда в кабинете находится кто-то посторонний, но для тебя я сделаю исключение. Думаю, я пойду спать нескоро, Берта, а поэтому я должен пожелать вам спокойной ночи.
— Спокойной ночи и вам, сэр, — ответила экономка, старательно распутывая пряжу. — Постарайтесь не засиживаться допоздна — завтра у вас будет болеть голова.
… Лия давно мечтала увидеть кабинет Константина. До сегодняшнего дня такая возможность ей не представлялась — простым смертным к кабинету, конечно же, приближаться не разрешалось. На этот раз Лия получила особый статус и заглянула в ту комнату, которая обыкновенно олицетворяет собой внутренний мир ее обладателя.
Кабинет оказался небольшим и сумрачным. Почему-то Лия представляла его иначе — она подсознательно ассоциировала его с рабочим кабинетом Константина, большим и светлым. Но, в отличие от рабочего кабинета, этот был более уютным и располагающим не к работе, а, скорее, к творчеству. Большое окно и дверь, ведущую на балкон, прикрывали шторы из темно-бардового бархата. Золотые кисти штор были собраны и перевязаны атласной лентой. Вокруг столика из темного дерева, располагавшегося в углу, стояли два кресла с ярко-алой обивкой. Оттенки красного можно было заметить везде: коричнево-бардовым был мягкий ковер, будто призванный скрадывать шумы и шаги; темно-кирпичными были большие вазы с сухими цветами, стоявшие по соседству с небольшими декоративными столиками возле двери. Больше всего Лию впечатлили книжные полки. Ими была занята вся стена, находившаяся
— Я вижу, тебе понравилось, — заговорил Константин.
— Тут просто чудесно! И книги… замечательно…
Оторвавшись от книжных полок, Лия принялась изучать письменный стол. Легкая старомодность коснулась не только общей обстановки комнаты, но и отдельных предметов мебели — в том числе, и стола. Вероятно, он был сделан на заказ или же куплен в том магазине, хозяева которого еще не полностью перешли на мебель эпохи минимализма. Ту самую, когда письменный стол предназначен только для компьютера, съемного диска, блокнота для заметок и крохотной подставки для канцелярских принадлежностей. На столе царил идеальный порядок — Лия не увидела здесь ничего, кроме небольшого портативного компьютера, пары листов с набросками и карандашницы, которая была полна остро заточенных карандашей. Впрочем, в столе было много маленьких ящичков: скорее всего, именно в них Константин хранил необходимые для творчества и работы вещи. У Лии создалось впечатление, что в этом кабинете только творят — рабочей обстановкой тут даже не пахло. Но она знала Константина достаточно хорошо для того, чтобы сказать — никто не знает, в какой обстановке он предпочитает работать дома.
Лия огляделась в поисках рисунков и нашла их: они висели на стенах в аккуратно сделанных рамках. Один рисунок, по размеру меньше других, стоял на декоративном столике по соседству с лампой. На рисунке была изображена госпожа Землянских. Она была одета в кофту, открывавшую плечи — Лия уже успела увидеть несколько фотографий Марики, и заметила, что она любит такие фасоны. Модель улыбалась и держала в руках большое яблоко. Первым, что бросалось в глаза, были тонкие пальцы и аристократичные руки, явно не знавшие, что такое работа по дому. Под рисунком стояла подпись, не напоминавшая подпись Константина даже отдаленно, но, приглядевшись, Лия узнала стилизованные инициалы «К.З».
— Не самый лучший образец, — сказал Константин, который доставал из тонкой папки наброски. — Рисунка, я имею в виду. Я занялся этим всерьез потому, что меня убедила Нурит. Она так часто говорила мне, что у меня талант, что я решил — чем черт не шутит?
Лия перешла к большим рисункам. Большинство нарисованных тут людей были ей не знакомы.
— Ты рисуешь только людей? — спросила она.
— Да. Пейзажи у меня выходят бездушно.
— И… только карандашом?
— Да. Иногда, гораздо реже — пастелью или углем. К краскам не притрагиваюсь вообще. Мне трудно чувствовать кисть.
На одном из портретов Лия узнала Берту. Она сидела в беседке в саду и читала книгу, о чем-то задумавшись. Лия в очередной раз удивилась, как точно Константин подмечает все детали, начиная от выражения глаз и заканчивая самыми, на первый взгляд, незначительными линиями лица.
В другой женщине она признала доктора Мейер. На ней не было привычного делового костюма — она была одета в легкое, как показалось Лие, даже легкомысленное платье. Константин запечатлел ее где-то за городом, на лугу. Босиком, в простом платье, со счастливой улыбкой, она раскинула руки и, казалось, хотела взлететь.