Самая сладкая ложь

Эльберг Анастасия Ильинична

Его жена в это не верила. Она родилась и воспитывалась в семье врачей — отца-кардиолога и матери-педиатра, и хорошо знала, что врачи медленно карабкаются вверх по карьерной лестнице, а каждая ступенька дается нелегко. Йосефу она этого не говорила. Ей всегда казалось, что о деньгах — точнее, об отсутствииденег — он думал больше нее, и это его расстраивало. Или, по крайней мере, должно было волновать — как мужчину и потенциального кормильца.

Йосеф не был лентяем, он мог работать по шестнадцать-семнадцать часов и не спать ночами, но финансовое положение семьи оставляло желать лучшего. Лия тешила себя

мыслью о том, что теперь она будет хорошо зарабатывать, и что-то изменится. А измениться должно — достаточно посмотреть на то, как выглядит и одевается Габриэль, и можно сделать более чем конкретные выводы о состоянии банковского счета секретарей.

Ей не терпелось что-то рассказать своему мужу о работе, но она этого сделать не могла. На его вопросы она отвечала туманно и неопределенно, изо всех сил пытаясь не выдать желания перевести тему. Не нравилось ей и то, что в некоторых случаях невозможно избежать лжи. К примеру, в случае с командировкой. Интересно, как отреагирует Йосеф, если она скажет, что летит в Дамаск! Как минимум, посмотрит на нее недоуменно, а потом начнет расспрашивать и рассказывать о том, что там опасно — как-будто она сама этого не знает. Уж лучше избежать всего этого и сказать, что ее отправляют в относительно спокойную европейскую страну.

Наверное, думала Лия, к этому привыкают. Иначе как люди работают там годами? Невозможно постоянно испытывать муки совести, когда-нибудь цинизм и скептицизм возьмут свое. Но как неприятно, когда тебе хочется сказать: «Ты знаешь, сегодня на работе…», а сказать ее некому. Разве что поговорить с собой. И ведь она — простой секретарь! А что насчет Гилада? Насчет капитана?

Подумав о своем начальнике, Лия смутилась. Вот о нем-то даже думать не стоит, особенно если напротив нее сидит муж… Ни о каких служебных романах речи быть не могло, но равнодушной к капитану Землянских Лия при всем своем желании остаться не могла.

Она часто задавала себе вопрос, что же в нем такого, отчего женщины поворачивают голову в его сторону и провожают взглядом. Она не рискнула бы назвать его ни красивым, ни общительным, ни добрым. Разве что джентльменом, а еще справедливым. Справедливость эта выражалась своеобразно, и зачастую доводила окружающих до белого каления, если не до желания застрелиться, но его самого, похоже, это не волновало. Несколько дней Лия залилась краской, когда услышала брошенные кем-то слова «капитан всегда был неравнодушен к миниатюрным женщинам» и поняла, что присоединилась к внушительной армии влюбленных в своего начальника сотрудниц.

Капитан пригласил ее на «деловой завтрак», причем сделал это в присутствии Гилада и Габриэль. Гилад, разумеется, не повел и бровью, а Габриэль насмешливо фыркнула и спросила, с каких пор связанный с командировкой инструктаж проводят за завтраком. Капитан вспылил, и Габриэль замолчала. Вечером у нее намечалось свидание, и оставаться до шести на работе она не планировала.

— Завтра я выйду раньше тебя, — сказала Лия. — Мне нужно успеть сделать маникюр и прическу. У меня деловой завтрак.

— Деловой завтрак? — В голосе Йосефа послышались насмешливые нотки. — Ты будешь делать маникюр и прическу для делового завтрака?

— Нет, конечно же. Я думаю, что могу позволить себе маникюр и прическу раз в четыре месяца.

Он закивал и сделал глоток кофе.

— Я не говорил, что не можешь, дорогая. А с кем ты будешь завтракать,

если не секрет?

— Со своим начальником.

— Твой начальник приглашает тебя на завтрак? А он не мог просто пригласить тебя к себе в кабинет и поговорить о делах?

— Йосеф. — Она коснулась его руки. — Что ты уже себе возомнил? Это просто мой начальник, мы практически не знакомы!

Он оставил чашку в сторону и взял сигареты.

— Но он приглашает тебя на завтрак. Может, ты купишь что-нибудь из одеждыпо такому случаю?

— Прекрати! — возмутилась Лия. — Если я покупаю одежду раз в полгода, а маникюр делаю раз в четыре месяца, это значит, что я каждый раз собираюсь на свидание?

— Если ты будешь обвинять меня в том, что я зарабатываю недостаточно, и ты не можешь позволить себе часто покупать одежду, то не стоит.

— Мне кажется, я не имею права в чем-то тебя обвинять. Я могу зарабатывать деньги на одежду и маникюр сама, если это так плохо отражается на нашем бюджете.

Йосеф закурил, и она с отвращением помахала рукой перед носом.

— Мы ведь договаривались, что ты будешь курить возле окна! — сказала она с упреком.

— Да, я забыл. Прости.

Он подошел к окну, по дороге наклонившись и поцеловав ее в плечо.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — сказал он.

— Да уж. — Лия сделала красноречивую паузу. — Ты пойдешь спать?

— Я вымою посуду, а потом посмотрю сериал. Думаю, в ближайшие минут сорок спать я не пойду.

— Я хочу лечь пораньше, чтобы выспаться. Так что спокойной ночи.

— Сладких снов, — кивнул жене Йосеф и снова повернулся к окну.

Глава 4

Дождь начал моросить еще вечером, усилился ночью, а утром снова ослаб, но Лия успела промокнуть, пока добиралась до условленного места встречи. Она юркнула под крышу одного из магазинчиков, которые в такой час только открывались, и достала из кармана перчатки. По сравнению со вчерашним днем, на улице ощутимо похолодало. Синоптики обещали холодную зиму и говорили, что в этом году выпадет снег. Лия снег любила и после переезда в Иерусалим каждую зиму с нетерпением его ждала, но ее отношение к холоду было прямо противоположным. Она не могла себе представить, как после долгого периода поздних подъемов она найдет в себе силы просыпаться в половине шестого утра.

Ее бывший начальник, пожилой адвокат со славным «боевым» прошлым и громкими процессами за плечами, демократично относился к дисциплине в общем и к опозданиям на работу в частности. Лия пришла в его офис почти сразу же после того, как окончила университет. У нее не было опыта, разве что полгода обязательной стажировки, и единственным, чем она могла похвастаться, был отличный диплом бакалавра юриспруденции. До сих пор Лия думала о том, что привлекло ее в этой профессии. Родители уговаривали ее продолжить семейную традицию, но она чувствовала, что медицина ей чужда. Кроме того, ее характер к этой профессии совсем не располагал. Для медика Лия была недостаточно цинична и имела привычку пропускать страдания других через себя. Отец говорил ей, что все эти качества приходят с опытом, что мало кто из врачей рождается с этим. Но Лия решила, что рисковать не будет. Как ни крути, а потратить семь лет, выяснив, что это «не твое», было бы глупо.