Самая средняя школа 1.5

Швец Андрей Владимирович

Максиму все это нравилось, хотя он и не понимал, что происходит. Молодые люди вбежали через служебный вход на кухню и прикрыли за собой дверь. Все тяжело и шумно дышали.

Максим пытался с помощью своей карточки закрыть за собой замки, но у него не получалось. А уже был слышен топот спускающихся по лестнице демонов. Клим что-то тихо про себя проговорил, но никто его, как обычно, не услышал. Лиза по губам поняла, что он сказал и повторила:

– Антонина Васильевна, закрой двери кухни…..

¬– … пожалуйста, – добавила Даша.

И почти сразу, под победоносный Дашин взгляд, щелкнули

замки двери. Шаги преследователей становились все ближе и громче. Максим озирался по сторонам, а Клим жестом показал ему на серебристый шар, который все еще был у того в руках. Юноша, казалось, только сейчас понял, что все это время нес его с собой, и тут же бросил шар на большой технологический стол. Клим давно догадался, что их преследуют только, чтобы вернуть этот серебристый предмет, но по своему обыкновению не спешил делиться своим мнением. При склонности к анализу, юноша давно заметил, что чем громче он на чем-то настаивает, тем меньше оказывается прав. И он помнил только одно исключение из этого правила.

Максим показал на два больших шкафа, которые сейчас были пусты. Сам он с Дашей забрался в один, а Лиза с Климом – в другой.

Невозможно дышать тихо, когда этого очень хочется. Климу казалась, что он шумит как кухонная вытяжка, но пытаясь сдерживать дыхание – задыхался и дышал еще громче. В это время предательски щелкнули замки. Видимо, рогатые преследователи тоже умели с ними обращаться.

Сквозь щели в дверцах шкафов было видно, как медленно открылась дверь, за которой нерешительно переминались и заглядывали внутрь демонообразные существа. Они тоже тяжело дышали. Демоны увидели оставленный Максимом серебристый шар и оживленно загалдели на своем языке, указывая на него. В кухню осторожно вошел тот из них, которого молодые люди встретили первым, и бережно взял шар в лапы, под восторженные уханья своих сородичей за дверью.

– Добрый день, меня зовут Антонина Васильевна, – раздался голос сверху. – Я – искусственный интеллект четвертого уровня, и работаю в этой школе …. временно.

Наступила пауза, во время которой рогатое существо сначала огляделось вокруг, скользнув взглядом по шкафам, затем громко ответило:

– Меня зовут Ботис, нас затянуло в ваш мир случайно. Можете называть нас демонами, если мы вам их чем-то напоминаем, и если вам так удобнее.

За дверью сородичи Ботиса зашевелились, расступились и пропустили бегущего трусцой мужчину в желтой тунике, расшитой белыми узорами и символами. Ботис тактично покашлял, и мужчина словно проснулся. Он остановился, его взгляд стал осознанным и насмешливым. Оглядевшись и тоже посмотрев на шкафы, в которых прятались молодые люди он, казалось, тоже принял правила игры.

– Меня зовут Данталион, – громко и отчетливо произнес мужчина, высоко подняв руку. – Я здесь потому, что сам не могу понять, чего хочу. И, в конечном итоге, я сам не знаю, что тут делаю.

– А я знаю, кто вы, ведь я не всегда работала в школе, – сказала Антонина Васильевна. – И вы то должны знать, что происходит.

– В общих чертах, да. Дети высших существ играют и стирают ваш мир.

– А, их можно вежливо попросить не делать этого? – спросил демон Ботис.

– Попросить можно, но бесполезно, – раздался

уже знакомый женский низкий голос.

Существо, похожее на андроида, прошло мимо опять расступившихся демонов, многозначительно взглянуло на Данталиона и остановилось перед шкафами.

Клим вдруг почувствовал, что ему невероятно неудобно. Он только на сантиметр изменил положение тела, как грохнул поддон, стоявший за ним. Возникла пауза, во время которой все замерли: и прячущиеся в шкафах молодые люди, и необычные гости. Клим покрылся холодным потом не только от страха, но и из-за жгучего стыда за свою неловкость. Хвост демона Ботиса незаметно для всех поднялся и скинул со стола другой поддон, с еще большим грохотом.

– Я такой неловкий! – несколько наигранно воскликнул демон.

– Так вот, – возвращаясь к прерванной мысли, сказало андроидоподобное существо, – когда похожим образом погибал мой мир, если вы помните, уговоры не помогли.

– Представьтесь, пожалуйста, ¬¬– официальным тоном попросила Антонина Васильевна.

– А мы уже не знакомы? – с сарказмом спросило существо.

– Громко скажи кто ты, и почему обитатели этого мира не должны тебя бояться.

– Понятно. Меня зовут Гунара, я последняя из мира Тарапид, – почти прокричала она. – А бояться меня не нужно потому, что я точно знаю, чего не хочу. Я не хочу уничтожения и этого мира. Так хорошо?

– Громко, – уклончиво ответил Ботис.

Клим с волнением ощущал волосы Лизы на своем лице – он никогда не оказывался раньше в такой близости с девушкой. Сама же Лиза сжалась от страха, и хотела только одного – оказаться сейчас дома. В это же время в другом шкафу Максим и Даша решали другую дилемму: как вести себя в такой странной ситуации и не выглядеть глупо. С одной стороны, они не могли не видеть того, что видели, а с другой – они не могли поверить в реальность происходящего. Не выглядеть же глупо – главный принцип, формирующий взгляды и мировоззрение человека, превращая его в болезненную смесь язвительного взрослого и стеснительного ребенка.

– Призрак школы передал мне, что разрушающих мир можно отпугнуть, если им станет неприятно контактировать с образами этого мира, – сказала Антонина Васильевна.

– А кому приятно?! – саркастически заметил Данталион.

– И как это сделать? – спросила Гунара, заинтересовавшись большой поточной микроволновкой, которая была предназначена для нагрева проезжающих через нее продуктов.

– Дети верхнего мира сейчас бродят в проекции Самой Средней Школы, – продолжала Антонина Васильевна. – И если они через проекции предметов прочувствуют энергию существ нашего мира, то испытают сильное и неприятное чувство.

– Призрак школы предлагает вызвать в них чувство брезгливости? – спросил Данталион.

– Да.

Гунара тем временем с помощью Ботиса сняла крышку микроволновки и приступила к изучению ее содержимого.

– И как Призрак предлагает это сделать? – опять спросил Данталион.

– Существа нашего мира, способные взаимодействовать с проекцией напрямую, должны касаться того, с чем сейчас соприкасаются дети высшего мира.

– Так, через проекции, они должны будут почувствовать друг друга?